Там сынишке, который уже начал засыпать, поставили капельницу с инсулином. Я сидел рядом с ним и держал его за руку. С нами в процедурном кабинете была очень спокойная и внимательная медсестра. Она смотрела на моего спящего ребенка и добрым голосом говорила о том, что он постепенно освоится с диабетом и приучится делать себе регулярные уколы инсулина. Медсестра рассказывала о том, что сейчас шприц-ручки стали очень удобными, а глюкометры и инсулиновые помпы простыми в использовании. Я рассеянно слушал ее слова, все еще не веря в реальность происходящего: «Какие еще уколы инсулина? Ведь ему пока лишь поставили предварительный диагноз! Сейчас ему нужно просто снизить уровень сахара в крови. Скорее всего, у него какая-то вполне объяснимая реакция на сладкое. Ведь раньше у него уже были приступы аллергии на определенные продукты, значит и сейчас произошло что-то подобное. Как вообще можно говорить про диабет и моего сына вместе?!»

Но другая часть меня уже начала открываться этой боли осознания. Она понимала, что я просто хочу себя переубедить, ведь признаки диабета были на лицо.

Хочу повториться, что с сахарным диабетом 1 типа я познакомился еще, будучи студентом 5 курса медицинского университета, когда изучал эндокринологию. После этого я прошел обучение в «школе диабета» для того, чтобы во время учебной практики работать психологом в лагере с подростками, имеющими сахарный диабет 1 типа. Потом писал по данному материалу свой выпускной диплом. Но, даже имея знания и весь этот жизненный и профессиональный опыт, попав со своим ребенком в стационар, мне очень хотелось верить в то, что «вдруг у него не диабет»… А потом хотелось надеяться, что, может быть, «наш диабет какой-то временный и скоро исчезнет»…

Важно понять, что реакция шока и отрицания в этой ситуации, в которой мы все оказались – это не наша глупость и трусость! Вначале данное отрицание просто необходимо нашей душе, так как оно защищает нас от огромной волны боли осознания того, что случилось. Ведь если от этой волны не будет первичного барьера, то она смоет разом своим потоком все то, что раньше нам казалось таким незыблемым и постоянным: нашу с ребенком спокойную и привычную жизнь, выстроенные планы на его будущее, мечты, цели и уверенность в том, что все будет хорошо.

Боль осознания стучится в дверь

Этот ужасающий поток содержит навязчивые мысли о реальной угрозе жизни ребенка, ощутимых последствиях декомпенсации диабета, о тех изменениях в жизни, которые придется принять, страхи о настоящем и будущем, и много-много другого.

Поэтому с точки зрения медицины такая психологическая защита как «отрицание» в ситуации неопределенности (например, подтвердится ли онкологический диагноз после гистологического исследования) является конструктивной, так как позволяет человеку не погружаться целиком в эмоции страха, тревоги, отчаяния. Точно так же и сознательное торможение негативных фантазий относительно якобы ущербного будущего Вашего ребенка (о плохой учебе, чувстве неполноценности в старших классах, невозможности найти работу, завести семью и пр.) является крайне важным для лучшей адаптации к случившемуся на начальных этапах. Иначе говоря, перефразируя героиню книги «Унесенные ветром» Скарлетт О^>’Хара, мы подумаем о том, что будет через 10—20 лет позже, а сейчас сосредоточимся на текущих задачах.

Находясь на следующей стадии наших переживаний, мы начинаем испытывать другую гамму негативных эмоций: злость, обиду на судьбу, ощущение несправедливости. В голове могут застрять вопросы: «Почему это произошло именно с нами, с моим ребенком?», «За что? Разве мог маленький ребенок провиниться перед Богом/Вселенной?», «Почему у неблагополучных родителей рождаются здоровые дети, а у нас, здоровых, любящих, – случилось ТАКОЕ?»