Гости все прибывали и прибывали, как бурный поток. Когда на черном небе зажглись практически все звезды, к началу бала все было готово. Проводив последних запоздавших гостей в зал, где планировалось провести основные торжества, хозяйка праздника скрылась из вида. Шинед необходимо было проследить, чтобы слуги наполнили бокалы свежей кровью, и незамедлительно разнесли их среди гостей, желающих полакомиться. Атмосфера в доме Аростидов должна соответствовать высокому положению этого рода, все должно быть на самом высоком уровне, чтобы всем гостям запомнился этот Хэллоуин на долгое время. Так что забот у Шинед хватало.

Еще было бы неплохо, чтобы ей помогали другие женские руки, но от старшей сестры Патриции такого проявления сознательности точно не дождешься. Та жила в своем маленьком мирке и никого туда не впускала. Циния же была слишком стара, чтобы становиться помощницей своей внучки и отдавать слугам соответствующие распоряжения. Тем более в ее старой голове весь список дел мог и не уложиться, и она забыла бы половину из того, что необходимо сделать.

Между тем Шинед совсем сбилась с ног, несмотря на активное содействие слуг и домашних работников. Она даже ни разу не вспомнила, что необходимо надеть маску, заткнутую у нее за поясом.

Так, мотаясь между столовой и залом для торжеств, где уже начали разыгрывать для гостей веселый костюмированный спектакль из жизни ведьм и прочей нечистой силы, Шинед окончательно выбилась из сил и готова была упасть на месте. Ноги едва держали ее, став деревянными. Она проклинала себя за то, что согласилась быть хозяйкой дома. Взвалив на свои хрупкие плечи непосильный груз, девушка тихо завывала от усталости, досады и боли. Она явно переоценила свои силы, взяв на себя кучу обязанностей. Когда она уже приняла твердое решение сказать отцу, что желает освободить себя от неподъемной роли, в дверях столовой (ее можно было назвать столовой с большой натяжкой, лишь формально) с ней столкнулся Алексис, чье лицо, хотя и скрывала маска, узнать было нетрудно.

– А я шел к тебе…

Шинед рухнула на круглый табурет, стоявший в углу, в полном изнеможении.

– Я так больше не могу, Алексис, – взвыла девушка, не сумев сдержать эмоции.

– Что я вижу? – картинно всплеснул руками ее младший брат. – Неужели это моя маленькая сестричка, с железными нервами и стальной волей?

– Не насмехайся, прошу тебя. Мне сейчас не до шуток и, тем более, не до издевательств. Будь хоть чуточку милосерден.

Алексис присел рядом с ней на корточки и взял ее за руку. Сдвинув маску на лоб, он открыл свое обеспокоенное лицо и вопросительно уставился на сестру. Шинед хранила молчание, лишь изредка устало вздыхала.

– Пойдем со мною, сестричка, – позвал нежным голосом Алексис, растирая тыльную сторону ее ладони. – Понимаю, что ты безумно устала и все такое, но нас ждут тысячи гостей.

Девушка по-прежнему молчала. Это глухое молчание становилось уже вызовом. Но Алексис не из тех, кто был способен заподозрить Шинед в заговоре, недовольстве или какой-нибудь интриге.

– А хочешь, сбежим с этого унылого праздника в наше уютное гнездышко? – предложил вдруг младший брат, и его лицо просияло, вдохновившись этой идеей. – К черту Хэллоуин! К черту отца! К черту всех! Поедем?!

Шинед внезапно поднялась и резко вырвала свою ладонь из руки брата.

– Нет, я так не могу, – покачала она головой, – я не могу оставить отца. Он столько вложил времени и сил в организацию этого бала. А я вдруг сбегу? Нет, дорогой мой братец, нет. Если ты желаешь поддержать меня, то тоже останешься со мною здесь.

Вытянувшись во весь свой немалый рост и отряхнувшись от невидимой пыли, Алексис какое-то время молчал, будто дуясь, стоял с отрешенным видом, глядя в сторону. Своим внешним видом он показывал, что лихорадочно соображает и приводит в порядок собственные мысли. Потом он повернулся лицом к сестре и сокрушенно произнес: