– Проучили, выходит? – улыбаюсь криво, посмотрев Эмиру в глаза.

– А ты думала, честность и открытость в команде должна быть только в одностороннем порядке? Так не работает, Линда.

– Я думала, что обязана предоставить вам право выбора, а не давить на совесть, таща за собой в своё болото, – выталкиваю с обидой. – И это очевидно, как по мне. К тому же, тот же Куманов возможности слинять не упустил.

– Ой, да брось, – закатывает глаза Лиля. – В самом деле думаешь, что он уехал из-за каких-то там камер и прочей лабуды? Да он кому угодно шею свернёт хоть в прямом эфире первого канала, если на то будет необходимость.

– Подсказать? – заулыбался Миша, а Гриша тихо хмыкнул, продолжая стоять ко мне спиной.

– Гринь, я прикрылась, – ставлю в известность большого друга, получая довольно откровенный ответ:

– Хотеть тебя меньше я от этого не стал.

– Мужик, отойди от меня со своими причиндалами… - брезгливое недовольство Давида заполняет тесное помещение, но сдвинуть Гришу с места без его на то желания не представляется возможным.

Выставляю руку вбок, и галантный Миша протягивает мне мой бюстгальтер, взяв его со спинки кресла, в котором тут же устроился.

– Что вам известно? – возвращаюсь к делу, одеваясь.

– Что ты выяснила всё о Куманове и даже взыскала старые долги с моего бати, попросив вот того здоровяка за ним присматривать, но сама с места не сдвинулась, продолжая планировать свадьбу, – охотно делится Миша. – Мы что-то упустили?

– Нет, – отвечаю мягко и выдавливаю из себя улыбку. – Вы молодцы. Поможем Пашке, и я вернусь. А вы… как хотите.

– Я её сейчас в окно выброшу, – Эмир шумно выдыхает и раздувает ноздри, поднимаясь. – Я серьёзно, я вот на столечко, – он свёл большой и указательный палец, практически не оставив между ними зазора, но умудрившись бросить через него на меня весьма красноречивый взгляд, – близок к тому, чтобы выкинуть тебя в окно, Линда! Прогулка тебе мозги на место явно не вправила!

– Я сам, – громыхает Гриша и подходит ко мне в три широких шага.

– Гринь, ты чего? – лопочу ошарашенно, поджав ноги, но он игнорирует вопрос, суёт обе руки под одеяло, ловко хватая меня за щиколотки.

Сердобольная Лиля подходит к окну, распахивая его, Гриша поднимает руки вверх, вместе со мной, разумеется, не испытывая ни малейшего дискомфорта подходит к окну и просто вывешивает меня на улицу вниз головой.

Седьмой этаж. Не то чтобы прям страшно, Гриня же держит, он сильный, а я не очень-то и тяжёлая, но всё равно некомфортно. Ну… я, хотя бы, в белье.

– Думай там! – рявкает Эмир из номера.

Нервно так, зло. Вот чего он? Как будто мало мне всего остального… Эмоции нахлобучили с такой неистовой силой, что я попросту расплакалась. В моём теперешнем положении это было страсть как неудобно, пришлось закрыть лицо ладонями, потому что стекающие на лоб слёзы начали раздражать, но остановиться было невозможно.

– Линда, ну чего ты? – тоскливо тянет чувствительный Миша, высунувшись в окно.

– Не обращай внимания, – высекает Эмир сурово, – это её фишка – плакать по требованию.

– Эмир, она не придуривается… – замечает осторожно. – Гриш, хорош.

– Нет! – вновь рявкает Эмир. – Либо вниз, либо выкладывает всё!

– Да как она оттуда… – цедит Миша, разозлившись, и пытается ухватить меня за локти, но Гриша отпускает одну мою ногу и моё тело делает крен в сторону. – Григорий, мать твою!

Я убрала руки от лица в тот момент, когда Миша забрался на подоконник в попытке дотянуться до меня.

– Слезь оттуда, спаситель херов! – осаживает его Эмир нервным возгласом.

Миша бросает на него беглый взгляд, резко подаётся вперёд, всё так же протягивая руку, и упирается коленом в сугроб на козырьке, пытаясь дотянуться. Но с моего ракурса было отлично видно, что сделал он это напрасно. Хлипкая конструкция со скрежетом прогнулась под его весом, и Миша ухнул вниз.