Я намеренно стараюсь не смотреть в сторону «человеческого аквариума», так как ощущаю бесконечную неловкость за возможность наблюдать за ними. За всем этим странным зрелищем. Это правда кому-то нравится? И покрутив головой по сторонам, незамедлительно нахожу положительный ответ на свой вопрос. Сидящие за столиками люди даже улыбаются, когда женщина за стеклом издаёт громкий жалобный стон от очередного удара плетью. Ну всë, хватит! Отворачиваюсь вновь. От переизбытка волнительных эмоций на коже выступает испарина, образующая в ложбинке груди маленькую бусинку пота, медленно стекающую вниз и оставляющую за собой прохладный след.

– Безумие какое-то, – с нотками отвращения подытоживаю я.

– Так, я считаю, что для начала нам нужно расслабиться, – громко произносит Дженн, наклоняясь ближе к моему уху. – Пойдём к бару! – Протягивая руку, она жестом приглашает пойти за ней.

– Дженн, ты уверена, что нам обязательно нужно пить? – с тревогой в голосе произношу я, вдавливая свои шпильки в пол ещё сильнее, чтобы удержаться на ногах.

– Конечно! А ты что, в этом не уверена? Посмотри на себя, ты выглядишь как испуганный котёнок, Эва, – причитает она. – А ты же помнишь, что мы пришли сюда веселиться? – уголки еë губ трогает лукавая улыбка. – Всё под контролем, подруга! Ты со мной, и никто тебя и пальцем не тронет. Что тебя так беспокоит?

На самом деле, я не знаю, что происходит со мной в данную секунду. Возможно, я слишком много надумала себе ужасов, которые могут подстерегать меня здесь. И где-то внутри я сильно корю себя, что выгляжу как полная трусиха, ещё и заставляю Дженн нянчиться со мной.

– Прости, – на выдохе произношу я. – Просто перенервничала. Наверное, мне и правда нужно слегка расслабиться.

Молча кивнув, Дженн сжимает мою руку крепче и тянет за собой в сторону бара.

– Я буду всегда рядом, детка, – мельком оглянувшись на меня, проговаривает подруга.

Еë слова успокаивают, и я немного расправляю плечи, стряхивая с них груз гнетущих мыслей. Мы проходим вглубь зала, где располагается бар, и рассаживаемся за высокие стулья, чтобы сделать свой заказ. Бармены, как и ассистенты в этом месте, не носят мантии. Их образы состоят из простых белых рубашек и акцентных чёрных бабочек, плотно обвивающих шеи. Неотъемлемой частью образов всех присутствующих является лишь маска, закрывающая половину лица.

Заметив наше присутствие, к нам приближается один из двух работающих барменов. В руках он держит бокал и кристально белую салфетку, которой проходит по краям стекла, протирая его до совершенного блеска.

– Два бокала «Лафит-Ротшильд», – наклоняясь чуть ближе к нему, делает заказ Дженна.

Бармен принимает заказ и тут же исчезает за стеклянной перегородкой. Спустя пару минут он появляется с бутылкой красного сухого вина в руках. Поставив два бокала на барную стойку, мужчина поочерëдно разливает багряный напиток.

– За беспечность и свободу! – взяв со стола свой бокал, Дженна поднимает его вверх и касается им моего, а затем подносит к губам, делая несколько глотков терпкого вина. Недолго думая, я повторяю следом за ней и, касаясь краëв бокала, медленно наклоняю его, чувствуя, как холодная жидкость вливается в рот, постепенно обволакивая пересохшее горло.

Допивая первый бокал вина, слушаю рассказы Дженн о том, как на прошлой неделе она побывала на крупном фестивале электронной музыки в Амстердаме, и едва заметно блуждаю глазами по залу, ненароком наблюдая за обстановкой. Первый этаж изрядно опустел за время, пока мы находимся здесь, поскольку основная группа людей скрылась на других этажах. Музыка притихла, а луна за диджейским ложем стала намного ярче. Я с интересом провожаю взглядом нескольких человек в мантиях, поднимающихся вверх по лестнице.