Отец Тары забрал дочь с собой, когда его отношения с Фебой окончательно испортились. Отец Мэдди так же поступил несколько лет спустя. О своем отце Хлоя не могла сказать ничего, поскольку никогда его не знала. Феба пресекала вопросы дочери заявлением, что она дар хорошо прожитой жизни.

Хлоя смотрела на Тихий океан, мятежную бездну темноты, встречавшуюся с сереющим небом. Всю перспективу обрамляли скалистые утесы, окутанные туманом, таинственные, захватывающие. Хлоя удивлялась своей любви к этому месту. Хотя у нее было много любимых мест, ни с одним из них она не чувствовала такого родства, как с Лаки-Харбором.

Услышав приближающиеся шаги, Хлоя инстинктивно выхватила ингалятор и резко повернулась.

Это был Сойер. Заметив ее готовность, он взглянул на ингалятор, который она держала в руке как пистолет.

– Собираешься подстрелить меня из этого?

Хлоя сунула ингалятор за пояс брюк.

– Что ты здесь делаешь?

Глупый вопрос, рожденный нервозностью. Судя по спортивным штанам, майке и тяжелому дыханию, он бегал, и Хлоя почувствовала страстное желание сделать то же самое. Но бег для нее – как переход улицы перед гоночной машиной – смертелен.

– Ты в порядке? – спросил он.

– Конечно.

Она предпочла бы думать о нем как о полицейском, раздражающе властной личности. Так намного проще. Однако, нравилось ей это или нет, в Сойере больше человечности. Да, он упорный, непостижимый, не поддающийся воздействию. Но в его глазах сквозило явное беспокойство, когда он изучал ее раны после спасения собак. Не говоря уже о том, что он пренебрег буквой закона, не арестовав ее.

– Я всегда в порядке, – сказала Хлоя. – Расскажи, что случилось прошлой ночью на Орлином утесе.

Сойер ответил ей бесстрастным взглядом.

Итак, он больше раздражающий, чем интригующий. Полезно знать.

– Давай, шериф. Это все равно появится в Фейсбуке, так что можешь говорить.

Угроза не противоречила закону. Люсиль с одинаковым энтузиазмом руководила местной художественной галереей и вела страницу в Фейсбуке. Она рассказывала обо всех городских событиях, отмечая каждую интересную подробность. Фактически ее новости были самым популярным чтением у жителей Лаки-Харбора.

– Мы не обнаружили там никаких собак, – ответил Сойер.

Он собрался уйти, но Хлоя задала вопрос, который не давал ей покоя:

– Так почему ты остановился?

– Что?

– Почему ты не продолжил бег, когда увидел меня здесь?

Никакой реакции.

– Шериф Сойер Томпсон! Да ты просто мастер общения. Тогда я рискну предположить. Ты увидел меня, не смог передо мной устоять и остановился, чтобы…

– Чтобы?

– Это вопрос, не так ли? – уточнила Хлоя. – Думаю, мы не нравимся друг другу и не имеем ничего общего. Чем бы мы вместе занимались?

От этого взгляда ее соски вдруг превратились в две твердые бусины. Видимо, они могут заниматься многим. Прежде чем Хлоя представила это, он сделал шаг назад, как если бы уходил.

– Я тебя отпугиваю, – сказала она.

– Да, черт возьми, – признался Сойер, вызвав у нее смех.

Он не боялся. Ничто его не отпугивало. И, по правде говоря, бояться следовало ей. Несмотря на то что каждая их встреча напоминала крушение поезда, она хотела его.

Самое нелепое желание.

Он был жестким там, где она была гибкой. Он был черным и белым, а она радугой, и они совершенно не подходили друг другу. Однако ее тело игнорировало логику. Сойер был самым зрелым и дееспособным парнем, каких она встречала. Секс с ним стал бы настоящим фейерверком.

Тем не менее Хлоя понимала, что не готова для праймтайма с Сойером Томпсоном.

– Мне пора идти.

– А теперь кто испуган?

– Я должна вернуться в гостиницу.

Уже почти семь, ей необходимо опередить сестер. Прошлой ночью постояльцев не было, но Тара настаивала, чтобы кто-нибудь всегда дежурил.