– Ну и где этот образец добродетели, которого ты нанял?

– Он будет здесь.

– Ага.

– Если он сказал, что придет, значит, придет. Он появляется вовремя, не выступает передо мной и не грабит меня.

Однажды Сойер действительно украл у отца несколько вещей. Господи, тогда он был двенадцатилетним идиотом. Однако отец помнил до сих пор.

Да, Сойер был испорченным до мозга костей ребенком и еще худшим подростком. Боже, сколько ему потребовалось усилий, чтобы избавиться от своей глупости и стать человеком, который может чего-то стоить.

Однако для Нолана время остановилось.

– Дверь гаража починена, так что можешь опять там парковаться. И нужно полить траву.

Очередной рык был, видимо, знаком одобрения, хотя вряд ли относящимся к Сойеру. Тот заглянул в дом. Никого. Похоже, нанятая им домработница не вынесла дурной характер Нолана. Кроме того, женщина покупала еще и продукты, а отец наверняка ел всякую гадость, не подходящую для прописанной ему диеты.

– Салли не приходила на этой неделе?

– Ее нет в городе.

Проклятие! Сойер прошел мимо отца в дом, чтобы проверить холодильник. Почти пусто. Достав из бумажника несколько купюр, он положил их на кухонный стол и хотел выйти. Отец преградил ему дорогу. В глазах у него был гнев и что-то еще.

Стыд.

– Я вернусь завтра с продуктами, а также привезу кого-нибудь для уборки.

– Не стоит беспокоиться. У меня есть парень.

– Отлично.

– Отлично, – процедил Нолан, потом неловко умолк. – В общем, я… меня ждет вторая операция на сосудах.

– Когда? – У Сойера замерло сердце.

– В пятницу.

– Я буду там.

– Это же плевое дело. Ничего страшного.

– Я там буду, черт возьми.

Сойер уехал с отвратительным чувством. Как всегда. Теперь, чтобы взбодриться, ему требовался кофеин. Припарковавшись у магазина, он закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья.

Нет, сейчас ему требовалось нечто другое, а не кофеин. Горячий душ и страстная женщина могли…

Выстрел прервал его размышления. Стекло, разбившееся вдребезги, затем топот убежавшего человека не сулили ничего хорошего. Сойер уже выпрямился, когда из магазина выскочил парень, крепко прижимавший свитер к телу, словно что-то защищая.

Когда он пробегал мимо, из-под свитера вылетел кусок бумаги.

Именно такой встряски ему и не хватало, подумал Сойер, увидев ее цвет. Деньги.

Парень тем временем прыгнул в разбитую машину и рванул с места.

Проклятие! Сойер включил газ, уже на ходу сообщив по телефону, что преследует грабителя. Паршивый седан перед ним свернул в конце города направо, очевидно, направляясь к открытому шоссе. У въезда на скоростную автостраду с транспортными развязками подозреваемый обогнал два медлительных фургона и помчался дальше. Значит, его целью был маленький спокойный округ с домами среднего размера, трудолюбивыми жителями и детьми. Множеством детей.

Сойер опять выругался и, следуя за седаном, одновременно сообщал по телефону свои координаты. К счастью, в середине рабочего и учебного дня улицы были относительно пустыми.

Резко свернув за угол, седан подлетел на бордюрном камне и едва не опрокинулся, правые покрышки лопнули, он потерял скорость, а потом вообще заглох.

– Стоять! – приказал Сойер, остановившись позади седана.

Он ненавидел пешие погони. Но подозреваемый, естественно, бросил свою машину и побежал.

Черт! Схватив запасную пару наручников и сунув их в задний карман джинсов, Сойер выскочил на тротуар.

– Стоять! – крикнул он снова. – Полиция.

Подозреваемый не остановился. Сойер последовал за ним с легкостью, которую приобрел на ежедневных пятимильных пробежках. Он бегал в любую погоду не ради удовольствия, а чтобы не упускать придурков вроде этого. Он гнался за ним через двор, прыгал через изгородь, мчался по улице, крича любопытным «прочь с дороги», затем продирался сквозь какие-то заросли. Сократив расстояние, он схватил парня за свитер, и оба рухнули на землю.