– Спасибо, уважили!

И выходит так. Встретились без радости и расстались без печали. Сажусь в машину и ругаю себя: хватит угождать красавице, петь ей дифирамбы. Все бесполезно. Ноль внимания, фунт презрения. Раз так, пусть получает взамен только сухое общение. Иначе вырисовывается харассмент. То есть, сексуальное домогательство, которое включает навязчивое внимание, намеки, шутки и прочее. Короче, можно далеко зайти, подорвать свой авторитет.

Газую, смотрю по сторонам. Слышу телефонный звонок. Кто же? Однако Вика. О, Господи, легка на помине. Что же ей надо? Отвечаю сдержанно:

– Слушаю, Виктория Валерьяновна? Что вы хотели?

– Однако… Что я слышу? Такой официальный тон. Это, значит, вы обиделись, Сергей Николаевич. А зря. Я к вам очень хорошо отношусь. И мне легко с вами общаться. Теперь сугубо по делу. Мы как-то подзабыли "доброжелателя". Не взять ли нам его в разработку. Выявить, что это за личность, какими данными располагает. Может, появится что-то существенное. Как вы к этому относитесь?

– Против ничего не имею. Надо, видимо, запеленговать телефон. Выяснить, где живет, чем занимается. Потом воочию с ним знакомиться…

– Все правильно! Отработаем на днях это направление. До свидания, Сергей Николаевич! Удачи и радости дня!

– Спасибо!

Подъезжаю к дому и вижу у ворот Софью. Нарядная. Явно ждет меня. Что-то надо. Нежелательная встреча. Однако никуда не денешься. Следует проявлять доброжелательность. Поставив машину в гараж, иду, улыбаясь, к девушке. Говорю приветливо:

– Хорошо смотритесь, Софья! Очень привлекательно! Приглашаю в дом! Есть, о чем поговорить.

– Спасибо, Сергей Николаевич, за приятные слова. Хочу тоже высказаться. А то мы так съехали и не попрощались.

– Понимаю! Если будет удобно у меня расположиться, то пожалуйста.

– Конечно!

Усаживаю гостью в кресло. Говорю:

– Айн момент! Сейчас переоденусь с дороги

Привожу себя в порядок в ванне, одеваю халат. Выхожу, предлагаю:

– Может, по рюмашке коньяка пропустим? Для разогрева…

Софья кивает:

– Можно, Сергей Николаевич!

Разливаю по стопкам. Чокаемся. Закусываем лимоном, шоколадом. Смотрю на Софью. Преобразилась. Глаза сияют. Улыбка не сходит с лица. Спрашиваю:

– Как устроились на новом месте?

– Ой, Сергей Николаевич, все не то… Отделились, живем, как отшельники. И с каждым днем убеждаюсь, что нет у меня ни любви, ни чувств к Феликсу Абрамовичу. Зря я все с ним затеяла. Надо по себе спутника выбирать. Чтобы семья была нормальная. И радость в доме присутствовала.

– Понимаю, Софья! Хорошее стремление. А как ты относишься к проделке Феликса Абрамовича с документами и телефоном Анжелы?

– Осуждаю, конечно! И пусть не оправдывается. Давно горел желанием чем-то вам насолить, навредить. Вот и отличился в кавычках. Не пожалел приемную дочь. Это вообще зашкаливает.

– А ты, видимо, сожалеешь, что пришлось покинуть наш дом?

– Ой, еще как, Сергей Николаевич! Привыкла. Породнилась. И жила настроем, что нужно непременно найти Анжелу Алексеевну.

– Молодец! И знай, двери нашего дом для тебя всегда открыты. В знак прочной дружбы давай еще по стопке. И вспомним то, что незабываемо…

– А, вы про то… Та встреча сердце греет.

Глава третья Первый удар

Хотите верьте, хотите нет, но не было интима при встрече с Софьей. Не располагали настроением. Просто поговорили и расстались вполне прилично. С намерением поддерживать хорошие отношения. И меня это устраивает, больше отнюдь не волнует. Пора переключаться на дела и заботы текущего дня.

Посылаю сообщение с телефона детективу, спрашиваю, когда встретимся, возьмемся за намеченные планы. Обещает подъехать через два часа к дому. Время есть. Звоню Инге. Слышу довольный лепет девушки: