– Ой, извини, пожалуйста! Тебе, наверно, нужно что-то еще холоднее. Я сейчас принесу лед.

Аэлита направилась на выход, но Павел поймал ее за руку.

– Стой! Никуда ты не пойдешь.

– Но тебе необходим лед! Иначе останется сильный ожог…

– Ты у меня за все ответишь. Погоди…

– Я уже сказала, что не нарочно.

– Хватит врать! Думаешь, ты победила? Нет.

И Павел начал расстегивать пуговицы на своей рубашке.

– Ты что делаешь?

– В таком виде я отсюда никуда не выйду.

Аэлита мельком приметила, какое у него красивое тело.

– Но у нас нет в доме мужских рубашек. Я могу тебе одолжить свою, если хочешь? Или мамину.

– Я знаю, что у вас нет рубашек, поэтому возьми мою рубашку, постирай, высуши и погладь. И только тогда я уйду отсюда.

Павел бросил рубашку в руки Аэлиты.

– Что?

– Что слышала! Ты моя будущая жена, так что покажи, на что способна.

Аэлита была ошеломлена таким поведением Павла. Да кем он себя считает! Она бросила рубашку ему в лицо. Он отбросил ее на пол.

– Вот именно, я твоя будущая жена. И пока ты не имеешь права ничего от меня требовать. Мне плевать, как ты пойдешь домой! Иди хоть голый, мне по барабану!

– Я не уйду отсюда, пока моя рубашка не будет чистой и сухой. Ясно? Представь, что скажет твоя мать, когда узнает, что ты натворила и что не хочешь заглаживать свою вину.

– Ах, ты вот как…

Аэлита подняла рубашку с пола и подошла к столу. Она выдвинула ящичек и достала из него ножницы.

– Нет… Ты же не собираешься… Ты спятила?

– Только сдвинься с места, и я раскромсаю твою рубашку на лоскутки!

Аэлита приставила к рубашке ножницы, готовая в любой момент резать.

– Не смей этого делать!

Павел все-таки подбежал к Аэлите и попытался отобрать у нее ножницы. Аэлита поняла, что он скоро отнимет их у нее, поэтому с силой надавила на них. Они услышали звук режущейся ткани.

– Что ты наделала!? – закричал Павел. – Ну и ладно! Теперь еще и зашивать будешь!

– Еще чего захотел!

– Вы что тут творите? – с этими словами в комнату вошла Изабелл.

– Мама, выгони его отсюда!

– Вы не представляете, что она натворила! Она обожгла меня горячим кофе, облила водой из графина и порезала мою рубашку и теперь не хочет даже зашить ее!

– Надо же, как мы заговорили! Ты сейчас похож на жалостливого ребенка!

– Лита, как ты можешь? – недоумевала Изабелл.

– О, могу, мама, могу. И я ничего не хочу для него делать. Одолжи ему свою блузку.

Аэлита победно заулыбалась. Но Павел выпрямился и с хитростью посмотрел на нее.

– Ты ничего не хочешь для меня делать? Как бы ни так! Только мне это сейчас вдруг напомнило наш вечер в ресторане. Помнишь? Ты тогда что-то все-таки хотела для меня сделать.

Аэлита с ужасом посмотрела на свою мать.

– О чем ты? – задала вопрос Изабелл.

– Что-то не припомню точные слова… Она вроде говорила насчет того, что жена – это обуза для мужчины…

Аэлита отрицательно махала головой.

– …что жена – это слишком сложно, что ты из другой категории девушек, которые…

– … которые хотят работать. Точно! – закончила за него Аэлита.

– О, Лита, я тебе сотню раз говорила, что тебе не нужна никакая работа.

– Да, верно. Никакая работа ей не нужна. Она ведь предлагала свои услуги в очень оригинальной специальности…

– На чем мы остановились? – внезапно закричала Аэлита. – Ах, да! Я все же постираю твою рубашку, – сквозь зубы произнесла она.

– Вот и хорошо, – сложив руки, сказал Павел.

Аэлита подошла к Павлу и, взяв у него рубашку, шепотом произнесла:

– Только попробуй ей рассказать, и я раскромсаю твою рубашку так, что из нее можно будет собирать пазл.

И медленно пошла в ванную.

***

«Какая же я идиотка…» – думала про себя Аэлита, стоя в ванной с рубашкой в руках.