После душа Эмили решила, что ей станет лучше, если она арендует машину и возьмется за дело.

– Ну что, встретимся с этим Лаки? – спросила она себя.

Завоюем его доверие? Притворимся, что Майкл не влюблен в какую-то Терезу? Теперь Эмили всем сердцем ненавидела это имя. А ведь раньше оно казалось хорошим, даже уютным.

– Какого хрена, Майкл? – громко произнесла Эмили. – Какого ж хрена?

Статья могла стать началом ее новой жизни. Заказ был своего рода благословением, вторым шансом, хорошей новостью в плохое время. Изабель со стойки регистрации арендовала для Эмили автомобиль, который доставили прямо к отелю на Виктория-стрит. Эмили позвонила Лаки и спросила, свободен ли он во второй половине дня для небольшого интервью.

«Приходите! – сказал он. – Со вчера ни с одной живой душой не говорил».

Проезжая по Кливленду, Эмили разглядывала округу, несмотря на ослепляющее солнце, и в одно мгновение ей казалось, что архитектура прекрасна, а в следующее – уже уродлива. Ряды домиков были выкрашены в цвет картонной коробки для яиц. Из каждой машины вопила радиостанция.

Лаки жил неподалеку от взлетной полосы, на длинной улице в пригороде Темпи. Припаркованные вокруг автомобили были цвета грязных кроссовок. С линий электропередач сорвались и полетели на север какаду. Посреди дороги сверкали крошечные осколки стекла. Эмили сидела в машине у дома Лаки, за несколько минут до назначенной встречи, и в одной руке держала мобильный телефон, а в другой – карточку, предлагавшую скидки на звонки в тридцать европейских и североамериканских стран. Эмили хотелось сообщить кому-нибудь, что она прибыла в Австралию, но в Нью-Йорке было два часа ночи – звонить Лиаму слишком рано. Они говорили на прошлой неделе, когда турагент забронировал для Эмили авиабилеты и отель.

«Все будет потрясающе, – сказал Лиам, а потом слегка скорректировал прогноз: – В смысле, предпосылки хороши. – Тут Эмили представила, как он втягивает щеки. – Не без риска, но в Сиднее тебе повезет что-то раскопать».

Лиам попросил Эмили рассмотреть Третье апреля в контексте истории массовых убийств с применением огнестрельного оружия, которая закончилась бойней в Порт-Артуре в 1996-м, после чего федеральное правительство ограничило владение оружием. Лиам сказал, что американских читателей интересует законодательство о контроле над оружием.

– Нас интригует стрельба, – пояснил он. – И, честно говоря, без этого элемента мы бы, может, даже и не загорелись статьей.

– Кто-то из твоих коллег сомневается по поводу заказа?

– Нет, нет. Я показывал вырезки твоих статей, народу понравилось. Хмыкали с одобрением.

– У тебя до сих пор есть вырезки, которые я присылала? Сто лет назад?

– Я их сохранил. Это странно?

Если в Нью-Йорке два часа ночи, то в Лондоне – семь утра. Эмили позвонила Майклу, потому что каким-то образом все еще была в него влюблена.

– Это я, – сказала она.

– Ты в Австралии?

– Не знаю, зачем звоню.

– Ты наверняка вымоталась. Такой долгий перелет!

– Где Тереза? У нас в квартире живет?

– Ее здесь нет.

– Ты явно считаешь себя хорошим лжецом.

– Я не лгу, Эм.

– Бла-бла-блядь-бла! – Эмили сбросила звонок, вышла из машины и зашагала по дорожке.

Шаги издавали отчетливый стук: нет, нет, нет, нет. Может, подумала Эмили, у Майкла случится нервный срыв, он перестанет появляться на работе, Тереза его бросит и он весь день будет строчить письма Эмили и общим друзьям и каяться. Ладно, а дальше-то что?

Лаки обитал в четырехэтажном многоквартирном доме с бетонными балконами. Окна смотрели голыми алюминиевыми рамами, словно тусклые глаза. Тесная парковка вместо просторного двора.