Недели через две в Апрелевку прибыла фура с заказанным каменным полуфабрикатом.

Едва последняя плита заняла свое место, появилась представительная делегация во главе с Бедовым.

– Уже разгрузили? – удивился он, – Может, покажете, Анатолий Афанасьевич, как работает оборудование?

– Чисто теоретически. В водооборотной системе нет воды.

– Как так? Натаскайте ведрами.

– Шесть кубометров? Можно приступать? – в шутку спросил его.

Бедов не ответил, и делегация покинула цех. А через полчаса подъехала пожарная цистерна с водой. Едва заполнили систему, появился Бедов. Но, работать было нельзя из-за отказавшего старенького насоса.

Лишь после обеда мне удалось запустить оборудование и сделать несколько образцов подоконников. Мы погрузили их в “Соболь” Каташинского и вскоре торжественно внесли в кабинет Бедова. Тот был счастлив.

Едва доложил, что производство запущено, и можно принимать заказы, меня направили на международную строительную выставку. Все наши сотрудники там побывали, и потому в Экспоцентр на Краснопресненской пришлось ехать в гордом одиночестве.

Не спеша, осмотрел все заинтересовавшие экспонаты. Море вариантов пластиковых окон с пластиковыми подоконниками, и ни одного экспоната с подоконниками из природного камня.

И, о чудо! Передо мной возник целый стенд с десятком забытых миром деревянных окон. Да нет. Эти окна по конструкции уже не те деревянные. Типичный пластик, хотя и не пластик.

– Нравится? – улыбаясь, спросил, судя по всему, представитель фирмы.

– Очень! – не удержался я, – Наконец, что-то действительно заслуживающее внимания.

– Вы правы. В Европе пластиковый бум уже позади. Пошел обратный процесс, тем более, деревянные окна сильно изменились. Оконные рамы – это не цельная древесина, а клееный брус из твердых пород, – начал он свой рассказ и затем прочел целую лекцию о свойствах клееного бруса и изделиях из него.

Я был в восторге. Это именно то, что надо. А представитель фирмы “БЕВ-Берлин”, поняв мой интерес, снабдил меня еще и кучей красочных проспектов, в том числе предприятий-производителей оборудования.

Уже собирался уходить, когда обнаружил небольшую экспозицию камнеобработчиков. И совсем уж большой неожиданностью было услышать:

– Чао, мой друг Анатолий! Что ти здесь? – сиял своей неповторимой улыбкой лучезарный Лучано Паваротти.

Выяснилось, все это время Серджо был у Коробкина, где возникла куча проблем.

– Они не знать маккини, как ти! – выходил из себя Серджо, – Спросил Сергей, где Анатолий? Сказал, ти не хотеть работать. Но я знать правда. Сергей мошенник. Сергей место на галери, – как ребенок радовался он нашей встрече.

Кончилось тем, что пригласил его к Бедову.

Бедов встрече с представителем “Симека” обрадовался. Такое впечатление, что и станки этой фирмы он готов притащить из Италии на своем горбу. Но все оказалось еще чуднее:

– А вы могли бы предоставить нам копии чертежей вашего оборудования? Мы бы потихоньку всё сделали сами, – предложил Бедов такое, что Серджо долго не мог понять, чего же от него хочет этот странный клиент. А поняв, рассмеялся так, что задрожали пластиковые стекла кабинета президента “Новых Окон”:

– Но-но-но! Серджо не шпион! Серджо не хочет на галери! Купить наши маккини, пажалюйста. А чертеж, нет! Серджо честный человек, у него большая семья, – решительно заявил он.

– А за деньги? – настаивал Бедов.

– Ти дать мне миллион доллар? – смеясь, спросил Серджо.

– Дам! – в запале ответил президент.

– Дарю для ти. Купи наши маккини тот миллион, – предложил Чендерелли.

Посоветовав Серджо подумать, Бедов распрощался.

– Этот человек ступидо, Анатолий. Крэзи, – охарактеризовал Серджо президента, когда мы вышли из его кабинета, – У Серджо проблэми, Анатолий. Серджо нужен контракт. Иначе Серджо пенсион. Конец Серджо. Как можно жить на четире тисячи доллар, Анатолий. Кошмар, – пожаловался он.