В древней Месопотамии вместе со статусом зависимой страна получала со стороны метрополии четко определенные привилегии (на примере Ассирии и периферийных стран): «Ассирийцы должны были придерживаться таких правил: 1) уплата определенных налогов за караваны; основной налог во дворец каждого анатолийского правителя… 2) более того, дворцы оставляли право покупать до 10 % всех кораблей с качественным текстилем; 3) дворцы имели монополию на торговлю определенными предметами роскоши, прежде всего метеорическим железом и драгоценными камнями. Локальные правители взамен должны были предоставить определенные гарантии ассирийцам: 1) право поселения в портах и, возможно, определенные формы защиты в них; 2) полное право экстерриториальности – с тем, чтобы эти колонии представляли собой в политическом и юридическом смысле продолжение правительства Ассирии; 3) защита дорог и гарантии защиты от грабителей и пиратства на территории, подконтрольной локальному правителю»[352].

При основании колоний распространенной практикой Аккада, а впоследствии Ассирии было установление одной колонии, «ответственной» за определенную группу колоний и стоящей по своему статусу выше остальных. Правитель такой колонии юридически был представителем царя Ассирии, и от него зависели правители всей группы колоний. Сложные связи колоний разных уровней между собой и колоний с метрополией регулировались путем дипломатической переписки их правителей или представителей последних.

Подобная специфика участников международных отношений древнего периода оказывала влияние на их особенности как субъектов международного права того времени и на институт международной правосубъектности в древний период в целом.

Для вассальных отношений была характерна четкая дипломатическая форма обращений, лексику которой сложно спутать с любой другой формой обращения при другом типе международных отношений. Как, например, в обращении царя Катны Акиззи к фараону Аменхотепу III: «Так говорит к Наммуриа, сыну солнца, моему господину. Так говорит Акиззи, слуга, семь раз я падаю к ногам моего господина…Я есть твой слуга. Я иду путем моего господина, я не отойду от моего господина. С того времени, как мои родители были слугами, эта земля есть земля Катна, и город, и Я принадлежим моему господину»[353].

Неверно было бы сравнивать данную систему неравноправных взаимоотношений государств с феодальной системой эпохи Средневековья. В рассматриваемой системе сохранялся принцип потенциального равенства, а различия в статусе имели характер экономической зависимости и, как правило, возникали по обоюдному соглашению. Например, отношения древнего Египта с его вассалами преимущественно базировались на соглашении, добровольном для обеих сторон, причем обе владели достаточной международной правосубъектностью для его заключения[354]. Точно так же и отношения других крупных государств, например Вавилона, Ассирии или Митанни с зависимыми от них меньшими образованиями закреплялись договором, в котором четко предусматривались обязанности сторон. Вместо этого в эпоху Средневековья вассально-феодальные отношения характеризовались полной зависимостью вассала от своего сюзерена при отсутствии у первого международной правосубъектности. Однако некоторые исследователи древнего международного права, отмечая «отсутствие равноправных отношений между суверенными государствами» в тот период, утверждали, что «межгосударственные отношения в то время не создавали отношений международных», несмотря на то, что принципы, которые их регулировали, «в основе своей были теми же, что и сегодня»