Магия – явление более раннее, чем анимизм. Она ещё не предполагала существование деятельных духов, к которым можно было бы обращаться с просьбами и требованиями. Считалось, что человек сам может добиться желаемого исхода событий, если совершит перед этим или при этом определённые действия, имеющие магическое значение. Анимизм вызвал к жизни духов, наделив их властью, волей и силой, и теперь, чтобы добиться желаемого, человек должен был прибегать к их посредничеству. Для того чтобы посредничество обернулось в его пользу, человек применял все доступные ему способы и приёмы: подарки, дары, жертвы, сложные обряды.

По мнению С. Наровчатова, именно анимизм впоследствии развился в сложную и разветвлённую систему представлений человека о мире, которая называется мифологией11.

Сергей Наровчатов в своей книге попытался реконструировать тот мир, в котором жил человек в древности. Вот что у него получилось: «Людей было меньше, земля была пустыннее, но мир был гуще населён, чем в теперешние времена. Человек не чувствовал себя одиноким ни в дремучем лесу, ни в скалистых ущельях, ни в морских волнах. Везде… кипела сложная, удивительная жизнь. Если терялась под ногами тропа, ему было ведомо, что это шутят с ним дриады – лесные нимфы, и он обращался к ним со словами мольбы и укора. И, глядь, тропа опять ложилась под ноги. Во рту пересыхало от жажды, и вот сквозь ветви сверкало нагое девичье тело… Это наяда – речная нимфа – указывала ему путь к реке. Ночью пляска теней вокруг костра вставала перед его глазами диковинным танцем косматых фавнов. Он засыпал под звуки свирели, доносившихся издалека, и знал, что это Пан – бог леса – помогает ему перейти от бодрствования ко сну. Глаза путнику смежал властный и вкрадчивый Морфей…

Когда… парус выносил его ладью в море, человек следил весёлым взглядом за играми нереид и тритонов, сопровождавших его в плавании. Он видел… и самого Посейдона, рассекавшего трезубцем волны

Из моря поднимались неведомые острова, за морем таились невиданные страны. Где-то в Адриатике… манил синими бухтами остров Калипсо…, а где-то возле Сицилии притаился зловещий остров Цирцеи, превратившей спутников Одиссея в свиней…

Ещё дальше, на заморских берегах, раскинулись сады Гесперид, где росли золотые яблоки…»[22, с.34—35].

Мы только что побывали в забытом мире мифов, в котором жили люди многие тысячелетия. Побывали мы лишь в одном краю – в древней Элладе, но, если бы заглянули в другие страны, нас ждало примерно то же самое. На берегах Тигра и Евфрата, Ганга и Янцзы, в дельте Нила и чащах Мексики нас встретили бы другие духи, божки, боги, но мышление человека оставалось подобным – мифологическим (мифическим), как назвали его учёные.

Таким образом,мифологическое мышление – это коллективное наглядно-образное представление о мире с обязательным божественным (сверхъестественным) компонентом. Оно неизмеримо сложнее мышления первобытного человека. Если первобытное мышление имело дело с разрозненными явлениями, то мифология стягивает их в единую систему, где всё взаимозависимо и взаимоподчинено; это обобщённая картина мира, созданная человеком новой эпохи, поражающая масштабностью мечты и мысли, гибкостью и богатством человеческого воображения.

Изучением мифологического мышления занималось множество учёных, и целью этого изучения была попытка понять логику мифологических представлений (Э.Б.Тайлор, Люсьен Леви-Брюль, Эрнст Кассирер, Клод Леви-Строс, Яков Голосовкер, Зигмунд Фрейд, Карл Густав Юнг и другие). Большинство учёных пришло к выводу, что мифологическое мышление резко отличается от современного, рационалистического: оно – необычное, чудесное. Вместо порядка рассудка здесь присутствует «порядок сердца», по точному замечанию Макса Шелера.