– Вы делаете крутые вещи. Вы их продаете?

– Нет, что вы! Кто такое будет покупать?! Я же только учусь. Даром отдаю всем, кто попросит.

– Тем не менее у вас полторы тысячи подписчиков, – замечает он. – Это немало. Моя племянница – ей шестнадцать – тоже ведет аккаунт. Она печет торты и выкладывает их фотографии. У нее только двести подписчиков и она очень переживает по этому поводу. Давайте покажу…

И показывает. Тортики, надо сказать, у его племянницы кривобокие, расплывшиеся, неаппетитные. Но я хвалю их все до единого.

– Вы зря не продаете свои изделия, Нина Егоровна. Боитесь, что вас будут ругать, если вы станете просить деньги за свой труд?

Я поражена его проницательностью. Ну да, именно так и есть.

– Пусть хобби остается хобби. Делом для удовольствия, а не для денег, – Поскорее убираю телефон, чтобы закончить этот разговор.

– Надо уметь устанавливать себе цену, Нина Егоровна.

– Я не вещь на барахолке, чтобы себе цену устанавливать. Скидки на себя тоже прикажете делать?

– Я имел в виду, что у вас низкая самооценка. Это непорядок.

– Это у меня-то низкая? – удивляюсь я.

Он кивает, собирает грязную посуду – и мою, и свою – и относит.

Круто, генеральный мне прислуживает. Как-то это неправильно. Но приятно.

– Едем, Нина Егоровна. Начало дня пошло насмарку из-за вашей бабочки, так хоть вечером надо поработать.

6. Глава 6 Чудовище в кустах

К работе он приступает сразу, как только садимся в автомобиль.

Конечно, телефон пришлось ему отдать. Гаранин включает громкую связь, вручает мне планшет. И начинается…

В салоне даже жарко становится от переговоров. Голоса в динамике требуют, уговаривают, приводят цифры, жалуются, грозятся...

Гаранин щелкает проблемы говорящих методично, как орешки, не отрывая взгляда от дороги. Иногда велит, чтобы я открыла то или иное приложение на планшете и записала важную информацию, или письмо отправила.

А я не люблю смотреть в девайсы во время поездок. Меня укачивать начинает.

Но я стоически терплю. Сглатываю горькую слюну, борясь с тошнотой.

Закончив головомойку старшему инженеру, Гаранин дает телефону «отбой», мельком смотрит на меня и спрашивает:

– Нина, вы бледная. С вами все в порядке?

– В полном, – киваю, но это движение вызывает новый приступ тошноты, и я невольно прикрываю рот рукой.

– Вас укачало? Давайте остановимся.

– Не надо, просто окно откройте, пожалуйста. Не могу смотреть на экран во время движения.

Гаранин опускает стекла, холодный ветер бьет в лицо. Часто дышу. Становится лучше.

– Видите, какой из меня помощник аховый. В автомобиле работать не могу.

– Ну и не будем. Когда я за рулем, я обычно отдыхаю. Сейчас просто завал, деваться некуда.

Автомобиль рвет вперед, ветер треплет мои пряди.

– Люблю скорость, – говорит Гаранин. Лицо у него делается умиротворенное.

Я наблюдаю за ним украдкой и подмечаю в нем разные детали. Как обрисовываются жилы на его руках, когда он сжимает руль. Как появляется между его бровями выразительная складка, когда он зорко всматривается в дорогу. Как иногда дергается уголок его губ, как будто он думает о чем-то забавном.

Задерживаю взгляд на его губах. Они у него красивые, чисто мужского, четкого рисунка.

Он целовал меня этими губами. Я помню их вкус!

И тут меня словно ударом тока пробивает. В груди делается жарко и тесно.

Поспешно отворачиваюсь и высовываюсь в окно, чтобы остудить дурную голову.

Но в нее все равно лезут разные идиотские мысли и вопросы.

Почему Гаранин тогда ответил на мой поцелуй? Растерялся? Хотел проучить?

Если я стану его личной помощницей, во что это выльется?

В очередную неприятность. Нет-нет, Нина, ни за что. Надо придумать, как ему потактичнее отказать.