В дежурной части Сергей передал собранный материал Михалычу.

– А рапорт? – немедленно потребовал тот, полистав бумаги.

– Я ещё работаю. – Опер показал мешок с вещами, закинул его на плечо и пошёл в свой кабинет.

– Ну-ну, Дед Мороз, – хихикнул Михалыч в спину. – Смотри, не надорвись.

В кабинете уже сидел вернувшийся с обеда Андрей Селивёрстов, напарник Сергея по «земле» или «зоне», как называли оперативники свой участок работы.

Увидев мешок на плече напарника, тот просиял:

– О, подарочки! К чему бы это? Новый Год, вроде как, прошёл. Да и День Победы вчера был, если мне память не изменяет…

– И ты туда же, – недовольно буркнул Сергей, бросив тощий мешок на стол.

Достал из него кальсоны, рубаху, развесил на спинки стульев. Нательный крестик и тетрадь взял в руки, усаживаясь на своё рабочее место.

– Чьё добро? – поинтересовался Андрей, подходя к столу напарника и внимательно разглядывая одежду. – Где такое старьё раздобыл, на барахолке?

– Мужика на Жиздре подрезали. Сейчас в больничке прохлаждается.

– А, слыхал. Наша зона?

– Даже не сомневайся.

– А телесняки какие?

– Тяжкие. Проникающие ранения.

– Значит, и «тяжи» подключатся.

– Само собой… Его рыбаки нашли. Надо бы разыскать их, опросить да на Жиздру вывезти, чтобы место показали. Протокол осмотра, все дела…

– Шашлычок, мангал, выпивка, девочки, – продолжил Андрей неполный, на его взгляд, список оперативно-розыскных мероприятий.

– Всё бы тебе развлекаться. Работать надо. У нас, между прочим, конкретный висяк намечается. Причём по тяжкому преступлению против личности.

– Да разве ж я против работы? – изобразил возмущение напарник. – Обеими руками за. Просто предлагаю совместить приятное с полезным. Один хрен весь день там проторчим. Уж лучше делать это в хорошей компании да под нормальную закуску. Понятые, опять же, понадобятся. А на природе лучшие понятые – это девочки.

– Ладно, философ, – смирился Сергей и переключил внимание напарника на одежду, которую тот успел скрупулёзно рассмотреть и даже ощупать, разве только не понюхал. – Что по поводу этого скажешь?

– Ну-у… Не знаю, конечно, в каких местах и какие ранения у того мужика, но предположу, что они совпадают с повреждениями на штанах и рубахе. Значит, он был в них во время нападения.

– Логично. Дальше.

– Возможно, даже вероятнее всего, на нём была и другая, верхняя одежда.

– От которой он избавился, пока плавал?

– Или его раздели.

– Почему не догола? Не проще ли камень на шею и в воду?

Андрей взъерошил волосы:

– М-да, не складывается как-то. Выходит, он сам того… в реку бултыхнулся. Спастись хотел?

– Значит… – поддержал его Сергей, подталкивая к выводам.

– Это бандитская разборка, – выдал напарник.

– Либо наезд братков за долги, долю в бизнесе, а равно месть, ревность, борьба за наследство и ещё куча всяких мотивов.

– Вот умеете вы, товарищ капитан, всю малину обос…

– Поручик, молчать!

– Есть молчать. – Селивёрстов шутливо вытянулся, щёлкнув каблуками, но тут же расслабился, схватил со стула окровавленную рубаху, приложив к своим плечам. – Он какого роста?

– Не измерял. На кровать поместился нормально. Примерно среднего.

– Сто семьдесят пять, как и я. Смотри, рубашка не длинновата? И рукав, глянь, явно пальцы скрывает.

Да уж, подол рубахи свисал ниже колен, рукава только чуть короче. Ворот… А нет никакого ворота, прореха одна с парой завязок. На рукавах, кстати, тоже тесёмки болтаются. И на штанах.

Словно уловив мысли напарника, Селивёрстов откинул рубаху и схватился за кальсоны. Демонстративно потрепав завязки на поясе и концах штанин, многозначительно хмыкнул:

– Материальчик-то дерьмовый, под старину. Такие шмотки, наверное, наши деды ещё при царе Горохе носили.