– И почему ты постоянно смотришь на меня, как на чудовище, если сама им являешься?

Такой вопрос застал Каллисто врасплох. Она с широко распахнутыми глазами воззрилась на него с некоторым шоком – как он может их сравнивать? Себя и ее. Хотя для начала девушке не мешало бы изучить свою биографию, вдруг туда чего приписали, и винить Реймонда не имело смысла.

– У меня на все были причины, – полушёпотом произнесла Каллисто и приподняла ноги, цепляясь пятами ботинок о край дивана. – Никто из убитых мной не носил нимб над головой, даже больше скажу: они носили одну ненависть и причиняли много страданий совершенно невинным людям. Избавившись от них, я сделала этот мир лучше.

– Ты оправдываешь себя причинами? – серьезно спросил Реймонд и с коротким смешком продолжил: – Не все мои жертвы заслуживали той смерти, которую я им выбрал, однако каждый из них не заслуживал жить. Уже то, что мы с тобой пришли к такому выводу, делает нас монстрами в глазах общества. А перед ним любые предлоги – это подлинное безумство.

Нервно сглотнув, Каллисто опустила взгляд на пол и покачала головой. Нет, они с Реймондом разные. Их безумие отличалось во многих чертах, оттенок был другой. Девушка успела заметить, что именно делало Реймонда таким, какой он есть.

– Я никогда не получала наслаждение от сотворённого, а вот ты – явно видишь в жестоких расправах свои извращённые прелести. Вот поэтому ты настоящее чудовище, убивающее не ради той или иной цели, а именно для того, чтобы убить.

Парню не хотелось признавать, что его напарница попала в самый центр круга – она была права, и ему это не нравилось. Реймонд посидел немного, смотря прямо в светло-зеленые глаза Каллисто, а затем поднялся и зашагал к шкафчикам, поочередно открыв каждый из них. Ничего. После этого он разочарованно двинулся к выходу.

– Куда ты? – спросила Каллисто, оборачиваясь к Реймонду.

– Скоро вернусь, – как-то нервно бросил он и захлопнул за собой деревянную дверь.

Вот и отлично. Каллисто обхватила свои ноги руками и посмотрела в сторону еще неизведанного помещения. Лениво встав, она прошла к приоткрытой двери, желая выяснить, что за ней скрывалось. Легонько оттолкнув препятствие, девушка зашла внутрь и увидела небольшой кабинет, где уместился письменный стол с ноутбуком и золотыми фигурками слонов, выставленных в ряд. На столешнице были разбросаны десятки бумажных листков, и одиноко стояла бутылка воды. Будто недавно тут восседал нахохлившийся бизнесмен и, оставив за собой такой бардак, отлучился на короткий перерыв.

Только Каллисто собиралась развернуться и вновь разместиться на мягком диване, за ее спиной раздался до боли и ужаса знакомый голос. Тот самый: мужской, осипший, как при простуде, и в то же время острый, режущий слух подобно наточенному лезвию.

– Ну, здравствуй, Каллисто. Ты же не рассчитывала сбежать от самой себя?

Слушать лектора, рассказывающего о выдающихся свойствах гиперкомпьютеров, было запредельно скучно. Дилану и так хватало знаний о современных технологиях, иногда его даже подташнивало от их переизбытка. Ничего нового за сегодня он для себя не усвоил, а лишний раз убедился в своём бесполезном времяпровождении, которое, увы и ах, жизненно необходимо ему для галочки. После занятий Дилан несколько раз в неделю ездил в корпорацию «Нервус», где отдел техно-инженерии всегда устраивал ему интереснейшие экскурсии и знакомил с новыми модификациями в области программирования, только-только появляющимися на горизонте очередного прогресса. Определенно, лишь у него были такие привилегии, позволяющие заглянуть так глубоко, в самую тину таинственнейшей компании последних десятилетий. Это преимущество досталось ему благодаря тому, что Дилану повезло родиться в конкретное время, у конкретных людей – он нежданно-негаданно появился на свет, нося почетное звание сына Ласса Шейна. Того злого гения, не боящегося замарать руки ради развития науки, ради новых открытий, позволяющих в несколько раз повысить уровень жизни населения. Кого-то это пугало, кого-то восхищало. Дилан обычно испытывал и то и другое одновременно. Ему приходилось отнюдь нелегко, потому что каждый день он держался одного и того же изнурительного режима, придуманного вовсе не им. В общем-то, этого никто и не придумывал, просто его отец как-то раз сказал: либо так, либо никак. Либо становишься пустоголовым балбесом, либо усердно забиваешь мозги всевозможными знаниями, чтобы в итоге право владения корпорацией «Нервус» перешло в надежные руки. Выбор был очевиден.