– Обидеть Вира – раз плюнуть. Вот только харкать будете кровью, это я вам обещаю.

Каждый из присутствующих понял, что это первое и последнее предупреждение и другого не будет. Связываться со столь серьёзным противником умников не нашлось. Да, в общем-то, никто и не собирался причинять вред или зло шутить над этим мелким пареньком.

Принц, раздавший книги парням, велел им проводить Бестлу до комнаты и отнести учебники. Стэнхард тоже отмер и напустив на себя ледяное спокойствие спустился к ребятам, процедив:

– Сожалею.

Принц хмыкнул, показывая, что это большее, что можно ожидать от такого сноба, и обхватив Виру и Колина за плечи, позвал:

– Нам тоже надо учебники получить.

***

Если бы некто решил заглянуть в окна общежития, то увидел бы обычную жизнь адептов совсем недавно поступивших в академию и знакомящихся друг с другом или наоборот, вернувшихся с каникул и встречающихся со своими друзьями. И только три окна могли привлечь этого “некто”: одно на пятом этаже и два – на шестом. У каждого из этих окон стоял первокурсник. Все они смотрели на улицу, но занятые своими мыслями не видели бархатной красоты ночи, ярких перемигивающихся звёзд на небе и не чувствовали тёплого ветерка ласкающего кожу и легко дотрагивающегося до занавесок.

Айканар, вспоминая суетный день, хмурился в задумчивости: что-то его напрягало, но ухватить это нечто никак не удавалось.

– Айканар, ты какую кровать займёшь?

Голос Стэнхарда отвлёк.

– Что? – принц непонимающе обернулся к своему соседу и только потом сообразил о чём его спрашивали. – Стэн, мне всё равно. Занимай любую. И давай договоримся: это не дворец, этикет оставь за пределами академии. Здесь ты – Стэн, а я – Кан. Привыкай, – сказал и отвернулся, вновь погружаясь в свои мысли.

С теми, кто поступил на боевой, ему учиться шесть лет, надо точно знать кто чем дышит. Да, о нём разные ходили слухи, как о ветреном, взбалмошном и легкомысленном. По большей части рождались они именно из-за поведения принца и его желания таковым казаться. Зачем ему это? Ну, во-первых, на трон садиться он не спешил, а во-вторых, проще жить, когда враг недооценивает тебя.

Вот и пытался Кан поймать ту мысль, что ускользала, но зудела где-то на периферии, не давая забыть о ней. Что-то важное, что было не очевидно, но… Парень, хмурясь, вздохнул: не получалось понять.

Значит, решил он: “Пока займёмся выяснением кто и чем дышит”. Кто-то скажет, что это долгий процесс. Но он знал два способа, как можно заставить говорить правду. Для этого всего лишь нужно разозлить или напоить того, чью подноготную собираешься узнать.

Вот только ни один из этих способов ему не подходил. Кан, тихо выругавшись, кулаком пристукнул по подоконнику. Драться со всеми первокурсниками и портить с ними отношение не входило в его планы, а выпить за знакомство не позволит дядя. Можно сразу в первый день вылететь из академии. А он не для этого сюда с таким трудом поступал.

Хотя… В голове принца проскользнула шальная мысль: “Можно ведь и не пить, но развязать язык своим однокурсникам. Зря что ли он ночами просиживал в закрытой части библиотеки? Пожалуй, выжимка чёрного гриба подойдёт лучше всего: вкуса и запаха не имеет, а эффект лёгкой эйфории, развязывающей язык, проявляет.

– Стэн, как ты считаешь, – с кривой улыбкой принц повернулся к навязанному отцом другу, – не пора ли нам познакомиться с нашей группой поближе?

Парень непонимающе хмуро смотрел на него, и принцу пришлось пояснить:

– Нам с ними учиться шесть лет, стоит наладить отношения. В будущем это может быть очень полезно. Надо собрать всех и посидеть…