– Только зачем вы сюда-то проникли, на охраняемый объект?

– А мы мотор достать собирались! – на радостях выпалил Окуркин.

– Мотор? Какой мотор? – переспросил Шароемов и с интересом посмотрел на Леху, у которого в прокуратуре никого не было.

– А… ненужный мотор. Мы его здесь ещё весной утопили.

– Как утопили? Имел место сговор?

– Не было сговора. Просто в яме утопили. Воды полно было, мы его и утопили случайно.

– В какой яме? – уточнил Шароемов. – И была ли уже открыта навигация?

– А вот в этой. – Леха махнул рукой на огороженную шахту. – Теперь вода ушла, и мы решили достать.

Майор подошёл к шахте и, заглянув в неё, обнаружил лишь теряющуюся в темноте цепочку красных фонарей.

Яма была глубокая, и воды в ней действительно не оказалось.

– Одного я не могу понять, – задумчиво произнёс Шароемов, возвращаясь от ямы. – Куда Хвощ подевался на своём «ломбарджини»…

Майор Шароемов все же убрался, едва не наступив напоследок на спящего Алмаза.

После ухода милиции сторож Замков сделал страшные глаза и, покачав головой, скрылся в вагончике, видимо, для приготовления очередного бутерброда с килькой.

– Вот оказия-то, – вздохнул Окуркин. – Я думал, он в нас стрельнет.

– Ну вот ещё, – с деланной смелостью возразил Сергей. – Ты же видел, он меня опознал.

– Ага, как убийцу какой-то любовницы.

– Ну, это когда Палыч превращался то в одно, то в другое. Помнишь?

Окуркин кивнул. Как же было такое не помнить! Палычем они называли неизвестное существо, которое едва не скушало их в параллельном мире, и откупиться от него удалось, лишь пообещав ему вареной колбасы.

Сергей и Леха про эту встречу уже и думать позабыли, когда однажды Палыч появился возле их дома.

Не имея представления, как нужно выглядеть, он копировал всех, кто попадался ему на глаза, – от малолетней проститутки до беглого уголовника Сивухина, внешность которого он «срисовал» со стенда «Их разыскивает милиция».

Получив ящик тухлой колбасы, Палыч оставил своих знакомых и стал зарабатывать на жизнь уличными шоу, в программу которых входило превращение в верблюжий хрен.

Простым людям такой незатейливый номер очень нравился, и слава о талантливом самородке быстро разлетелась по всей столице.

Тогда же, ближе к осени, Палыч уехал на гастроли в Европу, и больше приятели о нем ничего не знали.

– Ну что, пойдём к прорабу? – оставив воспоминая, предложил Леха.

– Конечно. А то ведь нам ещё на дачу возвращаться.

И они отправились на «средний уровень», для чего пришлось войти в клеть и спуститься на два пролёта по железной лестнице.

Прораб сидел в крохотной операторской комнатке и смотрел в тёмный экран выключенного телевизора.

– Здравствуйте, – первым поздоровался Тютюнин.

– Подожди-подожди! – не очень внятно проговорил прораб, вскидывая руку. – Наши выигрывают!

– Они всегда выигрывают, Аркадий, особенно если телевизор не включён, – заметил Леха.

– Кто здесь? – встрепенулся Аркадий и, поднявшись с продавленного дивана, обратил невидящий взгляд на вошедших.

Сделав несколько неуверенных шагов, он приблизился к Сергею и протянул руку.

– Бухалов, прораб, холост, не состоял…

Тютюнин с опаской пожал Бухалову руку, а Леха бесцеремонно тряхнул прораба за плечо и напомнил:

– Аркадий, это я – Леха. Мы мотор поднимать приехали.

– Какой мотор? – На лице прораба отразилось недоумение.

– Делаю намёк, Аркадий. Мотор-обмотка-медь-деньги-выпивка…

Эта логическая цепь произвела на прораба живительное действие. Его глаза ожили, щеки порозовели, с выражением крайнего блаженства на лице он сделал глубокий вдох, как будто ловил солоноватый морской бриз.

– Что ж, идёмте, – решительно кивнул Аркадий. – Все концы зацеплены, осталось только потянуть.