– Покурим, – согласился главный и, получив сигаретку, прикурил её от поднесённой зажигалки.

Затянувшись и выпустив дым, он ещё раз внимательно посмотрел на погорельцев:

– Что здесь произошло?

– Мы сами не поняли, – честно признался Окуркин.

– Но взрыв-то был.

– Взрыв? – Серёга пожал плечами. – Мы вообще-то хотели землю взрыхлить, чтобы гумус и все такое…

– Червячки чтобы водились, – хрипло добавила Люба. «Космонавты» переглянулись.

– Какие червячки? – уточнил главный, в его голосе слышалось сочувствие.

– Земляные…

– Земляные, – повторил главный.

В этот момент заработала его рация.

– «Второй», что удалось узнать? «Второй», ответьте!

– Докладываю: радиации нет. Провожу дознание.

– Как проводите?

– Методом опроса пострадавших…

– А живые среди них есть?

– Живые? – Главный ещё раз посмотрел на погорельцев. -Живые есть.

– Хорошо, значит, я могу докладывать наверх?

– Да, докладывайте.

Убрав рацию, главный спасатель вернулся к прерванному дознанию:

– Так чего там у нас насчёт червячков?

– Земля была твёрдая, вот мы и решили её взрыхлить, – снова принялся объяснять Серёга. – Лопатой никак не получалось, и мы поехали к метростроевцам…

Тютюнин взглянул на Леху, и тот, вздохнув, продолжил:

– Это Бухалов виноват, товарищ главный. Это он виноват, сволочь, все дни напролёт пьяный, и собака у него закладывает, а её уволить не могут, потому как она ветеран пограничных войск и не раз прыгала с парашютом… – Выпалив все это без запинки, Окуркин развёл руками и добавил:

– Вот.

– Ну что же, картина ясная, – произнёс главный, понимая, что свидетели сильно повреждены. – Давайте совершим восхождение. Вы не против?

– Вообще-то у нас там «красный уголок» остался, – сказал Сергей, махнув в сторону развороченной вершины холма.

– Так-так. И чего вы там делали, в уголке?

– Мы? Мы там отдыхали-и…

– Укрывались от ветра и дождя, – добавил Окуркин.

– И ещё мы с мамой там переодевались, чтобы в чистом не работать, – вставила своё слово Люба.

– А чего же вы там работали?

– Грядочки организовывали.

– Так у вас там огород, что ли, на холме?

– Дачка.

– Дачка, баксов пачка, – задумчиво произнёс главный и, бросив окурок на лунный грунт, раздавил его космонавтским ботинком. – Ладно, пошли посмотрим на вашу Дачку… -

Подниматься на холм по осыпающемуся склону пришлось цепочкой.

Чем выше восходил Серёга Тютюнин, тем яснее представлял себе масштабы постигшего их с Лехой разочарования.

Красно-коричневая местность простиралась на километр вокруг, и все это пространство выглядело безжизненным.

Вскоре команда оказалась на вершине, все повернулись и заглянули в кратер.

– Значит, для червячков старались? – снова спросил главный, оценивая на глаз глубину воронки. – Глубоковато получилось – метров пятнадцать.

Помимо покрытых гарью склонов, в кратере, словно лепестки гигантской чёрной ромашки, обозначались остатки железнодорожной цистерны.

– Откуда это там? – поразился Окуркин.

– То есть это не вы её туда закопали? – спросил спасатель.

– Нет, это до нас кто-то. Здесь раньше нефтебаза была, а только потом моя дача.

– Ты что, придурок, дачу на нефтебазе организовывал? – искренне изумился спасатель.

– Это не я придурок, товарищ командир. Это моя тёща придурок! – Серёга радостно указал на Олимпиаду Петровну.

Развить свою мысль дальше ему помешал шум гусеничной машины, которая подкатила к холму и стала быстро взбираться по сыпучему склону.

– О, сам министр! – воскликнул главный спасатель и сейчас же нахлобучил свой шлем. Его бойцы тоже побросали окурки и оделись по форме.

Вездеход с эмблемой «МЧС» остановился в нескольких метрах от кратера, из кабины выскочил невысокий подвижный человек. Тютюнин сразу узнал его, однако фамилия тела из головы, должно быть, от удара взрывной волны.