Громко и внятно кем-то невидимым был объявлен белый танец, и нас быстренько, без особого сопротивления с нашей стороны расхватали. Ко мне подошла симпатичная высокая стройная блондинка в коротком легком платьице, с рассыпанными по плечам ухоженными волосами. Девушка без робости приблизилась ко мне, представилась:

– Наташа.

Она протянула мне руку и повела за собой. Смотреть на нее было очень приятно, а вот танцевать… В ритмичном танце мне трудно было удерживать ее тугое тело. Девушка выпархивала из моих рук. Я неуклюже топтался возле, как цирковой медведь, и, казалось, только мешал ее красивым движениям. Следил лишь за тем, чтоб ноги ей не оттоптать, искренне сожалея при этом, что танцевать так и не научился.

«На кой ляд я ей сдался?» – засвербела у меня беспокойная мысль.

Оттоптавши молча этот танец, едва мелодия умолкла, я учтиво поклонился Наташе, отвернулся и, бросив на ходу товарищам:

– С меня хватит! – быстро покинул клуб. Вернулся в свой гостиничный номер и, не дожидаясь загулявших товарищей, стал укладываться спать.

– Хороша Наташа, да не наша, – бормотал я сам себе под нос на сон грядущий.

Перелет меня немного утомил, но спать не хотелось. Клубная тусовка будто взяла за грудки и заметно встряхнула. В памяти моей поплыли волнительные эпизоды студенчества. Вспоминалась совсем другая Наташа, с которой мне довелось повстречаться на втором курсе, и было это так.

Окончив школу, я поехал в Саранск, ближайший крупный город, находившийся в ста километрах от моего родного села, и поступил там на вечернее отделение факультета электроники и автоматики Мордовского госуниверситета. Вступительные экзамены сдал с высокими оценками, что давало мне право посещения дневного отделения, и я этим воспользовался. С первого дня в университете я учился на дневном отделении, но целый год формально числился на вечернем. От однокурсников отличался лишь тем, что этот год не получал стипендии.

После двух семестров, по результатам двух сессий (а это были хорошие результаты, все зачеты мной были сданы вовремя, все экзамены – без троек), я был переведен на дневное отделение.

Порадовал этим родителей и все летние каникулы провел вместе с ними. Помогал отцу и матери по дому, по хозяйству, лишь ненадолго сбегая с соседом Колькой Синодским на рыбалку или по грибы.

Наступила осень. Я вернулся в университет, теперь уже в статусе полноправного студента-второкурсника дневного отделения.

Первый сбор того учебного года состоялся в актовом зале гуманитарного корпуса. Просторное помещение было переполнено в основном только что поступившими.

Большинство из моих университетских друзей лето отработали в стройотрядах, а потому каникулы у них еще продолжались. Те же, кто от стройотрядовских работ сачканул, были здесь.

Я быстро приметил их. Мы не виделись целое лето и теперь, повстречавшись, не могли наговориться. Шутки товарищей будоражили мое воображение, и я смеялся взахлеб, теперь уж и не вспомнить над чем, но так задорно, как более, пожалуй, не смеялся никогда.

И вот на сцену зала вышли кураторы и, обращаясь к гомонящей, гогочущей студенческой толпе, попросили внимания и тишины. Затем началась перекличка. Она прошла без заминок, довольно быстро, а потом во всеуслышание было заявлено:

– У второкурсников есть выбор: либо в Лямбирь – на достройку коровника, либо в Конопать – на картошку. Первый курс – все в Конопать, картошку копать. Сегодняшний вечер вам на сборы. Завтра утром к девяти быть здесь. Отъезд в десять от проходной этого корпуса.

После такого объявления у нас, второкурсников, озадаченных выбором, возник оживленный спор: куда лучше ехать?