– Валентин Геннадьевич Марков, – прочитал я его имя.

Голые стены морга, выложенные плиткой, отразили звук моего голоса. Родился в Алма-Ате в 1954 году. Не женат, детей нет. Эта была вся информация из его посмертной карточки. Я сделал глубокий вдох и положил руку на его плечо. В тот же момент я стал им.

Когда я вернулся, впечатление было такое, словно прожил целую жизнь. Раньше было не так. Воспоминания людей с нормальной психикой я видел четко, запоминая мельчайшие детали. Здесь же все выглядело абсолютно по-другому. Жизнь Валентина Геннадьевича предстала в виде пестрого одеяла, сшитого из разных кусков ткани. И лишь некоторые части этого одеяла выглядели как цельная картинка. Если раньше я видел все значимые жизненные события, не важно, хотел помнить о них человек или нет, то теперь я видел только воспоминания, оставленные Марковым. С таким я раньше никогда не сталкивался. Успев побывать в нескольких сотнях жизней, я никогда не видел, чтобы человек мог управлять своими посмертными воспоминаниями. Печальные, радостные, ужасные – я видел все. Здесь же все было иначе. Марков помнил только то, что хотел. Все остальное он отбрасывал. А помнил он то, что его больной мозг считал правдой.

Поначалу все было нормально. Пленка памяти состояла из цельных картин его детства, отделенных друг от друга четкой границей. Но начиная примерно с тридцати пяти лет четкие картинки стали чередоваться с пестрыми коврами. Я предположил, что этими коврами были правдивые воспоминания. От них мозг Маркова пытался избавиться, превращая их в «памятный» винегрет.

Жизнь Маркова была довольно безоблачна и перспективна. Он родился в обеспеченной семье одного из деятелей компартии в Казахстане. Уже с малых лет показывал неординарные способности к математике и физике. В четырнадцать его освободили от занятий в школе по этим предметам, поскольку он вступил в дискуссию с учителем математики по поводу решения одного из примеров, в результате чего привел доказательство своей правоты, занявшее всю школьную доску.

В возрасте семнадцати лет поступил в МГУ на физмат. Экзамены для него были полной формальностью, необходимые лишь для бумажной отчетности. На третьем курсе произошел смешной случай. Рассорившись с преподавателем, читавшим курс по истории коммунистической партии, Марков не посещал его лекции и пары до конца семестра. В результате он оказался в числе студентов, не допущенных к экзаменам. Для него было сделано исключение лично ректором МГУ Хохловым Ремом Викторовичем. Ректор сам являлся блестящим физиком, поэтому всячески Маркова поддерживал. Все что от него требовалось, это прийти на экзамен по истории партии и протянуть зачетку.

Марков сдал все экзамены с отличием, но на экзамен по истории партии не пришел. Он отправился на пляж, где ректор его и нашел. На вопрос, почему он не хочет появиться на экзамене, Марков заявил, что он физик, а не коммунист, поэтому изучать лженауку не собирается. После долгих уговоров, Валентин Геннадьевич все же согласился, но по личному приказу ректора от посещения всех остальных занятий по предметам, не имеющим отношения к выбранной специальности, его освободили.

После окончания университета ему позволили выбрать место работы. Желание заниматься разработкой реактивных истребителей сделало этот выбор простым. Он стал старшим научным сотрудником опытного конструкторского бюро имени А.И. Микояна. Женился в тридцать лет, и именно этот брак привел его к такому плачевному состоянию в конце жизни. Жена ушла от него к какому-то преподавателю. О причинах я узнать так и не смог: здесь впервые появилось пестрое одеяло. Мозг старательно избавился от этих воспоминаний, превратив их в череду несвязных рваных картинок.