Но Андрей оказался настойчивее, чем они могли предположить. На этой же перемене, словно не обращая внимания на грубость, с которой его встретили в прошлый раз, он вновь подошел к Соне, держа в руках скромный цветок, искусно сделанный из обычной бумаги, с явной надеждой на то, что его старания смогут растопить лед в сердце девушки. Соня, вместо благодарности, лишь высокомерно посмеялась над Андреем, показав своим отношением полную неприязнь и неуважение, и, не промолвив ни слова, грубо смяла этот бумажный цветок и бросила его прямо в лицо юноше, лишая его даже малейшей надежды на положительный ответ. После этого Андрей, опустив голову, молча ушел на другой этаж школы, словно провалившись сквозь землю, стараясь скрыть боль и унижение, а за всей этой сценой наблюдало множество любопытных глаз, и вскоре по школе разлетелся шепот осуждения, многие начали отзываться о Соне как об эгоистке, не способной ценить чужие старания и чувства. Соню эти слова, словно острые стрелы, больно ранили, задев её самолюбие, но, с другой стороны, где-то в глубине своей души она понимала, что в этот раз она повела себя не совсем корректно, и ее поведение было слишком жестоким и неоправданным. Соня, вопреки тому образу стервы и эгоистки, который она невольно создавала в глазах окружающих, в душе была очень добрым и ранимым человеком. Она не была той холодной и бессердечной девушкой, какой казалась многим, нет, она просто боялась встречи с неизбежным – с любовью, со всеми теми чувствами, которые, как она подозревала, могли перевернуть её жизнь с ног на голову, и этого она боялась больше всего. Соня категорически отвергала практически всех парней, кто проявлял к ней хоть какое-то внимание, и на это были обоснованные, но глубоко личные причины, которые она никому не раскрывала, предпочитая держать их за семью замками в своем сердце, словно охраняя какой-то хрупкий и очень ценный секрет. Уроки, наконец, подошли к концу, и все ученики, словно стая птиц, разлетелись по своим домам. Соня, не желая задерживаться ни на минуту, тоже поспешила домой, где, как она подозревала, её ждали дальнейшие допросы и расспросы от мамы. По пути к дому, словно ниоткуда, к ней подбежал Андрей, который, несмотря на её хамское поведение, проявленное всего несколько часов назад, вновь вызвался проводить её до дома, демонстрируя свою невероятную настойчивость. Соня, почувствовав на себе его навязчивое внимание, категорически отказывалась от его помощи и просила Андрея уйти от неё, но он, словно заколдованный, упорно не желал оставлять её в покое, что еще сильнее пугало и раздражало Соню. Она, собрав в себе остатки смелости и вежливости, тихим, едва слышным голосом, извинилась перед Андреем за свое ужасное поведение, и честно сказала ему, что он не тот парень, который ей нужен, что ей нравятся совсем другие парни. Андрей, приняв слова Сони за окончательный отказ, молча шел с ней до самого её дома, ничего не говоря, словно не желая больше тратить время и силы на завоевание сердца неприступной девушки. Когда Соня подошла к своему дому, Андрей так же молча, не проронив ни слова, развернулся и ушел прочь, оставив Соню наедине со своими мыслями и переживаниями. Соня, тяжело вздохнув, отправилась домой, где у самого входа её уже ждала мама, с нетерпеливыми глазами и вопросами о том, что это был за мальчик, который ее провожал. Соня, не желая отчитываться за свои поступки, тихо прошла мимо своей матери, и пошла к себе в комнату, словно желая спрятаться от всего мира, но, как она и подозревала, за ней сразу же влетела мама, на этот раз с криками: “ТЫ КАК СЕБЯ ВЕДЕШЬ? – закричала мать, словно ярость затмила её рассудок, – Я не для этого тебя воспитывала, чтобы ты по мальчикам ходила!”, обвиняла мать Соню, не давая ей ни единого шанса на оправдание, а Соня, не подавая и виду, сидела и молчала, пока мать, окончательно выплеснув свой гнев, не вышла из её комнаты, оставив Соню наедине со своим отчаянием и болью. И лишь тогда, когда дверь за матерью закрылась, Соня, не выдержав напряжения, горько заплакала, выпуская наружу все свои страхи, обиды и разочарования, которые так долго копила в себе.