– Вы по-прежнему одна?

– Да. Правда, сейчас мне уже становится немного тоскливо.

– А ведь нехорошо все время быть одной…

– Да, я понимаю…

– Наверное, очень тихо там у вас… Я даже по телефону слышу тишину вашего дома.

Фумико едва слышно рассмеялась.

– Почему бы вам не попросить какую-нибудь подругу пожить с вами?

– Это было бы, конечно, хорошо. Но, знаете, мне кажется, если здесь появится посторонний человек, все сразу станет известно про маму.

Кикудзи не нашелся что ответить.

– Вы хоть на улицу-то выходите? Или не можете дом оставить?

– Почему же не могу? Запираю и ухожу.

– В таком случае зашли бы как-нибудь ко мне.

– Спасибо, как-нибудь зайду.

– Как ваше здоровье?

– Ничего, похудела немного.

– А спите как?

– Плохо, можно сказать, совсем не сплю.

– Вот уж это никуда не годится!

– Не знаю, может быть, я скоро улажу все дела с домом и сниму комнату у подруги.

– Что значит «улажу»?

– А я продаю дом…

– Ваш дом?

– Да.

– Решили продать?

– Да… А вы считаете, что лучше не продавать?

– Как вам сказать… во всяком случае, я тоже подумываю, не продать ли и мне свой.

Фумико молчала.

– Впрочем, какой смысл обсуждать по телефону такие сложные вопросы. Зашли бы ко мне… Я дома, сегодня ведь воскресенье.

– Да. Воскресенье…

– Знаете, в кувшине, который вы мне подарили, уже стоят цветы, садовые, на европейский манер. Но если вы придете, я использую его по прямому назначению – как мидзусаси…

– Устроите чайную церемонию?

– Ну, ненастоящую… Просто жалко не использовать такое сино хоть раз как положено. Ведь настоящая красота чайной посуды проявляется только в сочетании с другой посудой для чайной церемонии.

– И все же сегодня я не смогу прийти. Очень уж плохо выгляжу, гораздо хуже, чем в тот раз, когда вы у меня были.

– Да ерунда все это! Ведь никаких гостей у меня не будет…

– Все равно…

– Значит, не придете?

– Нет… До свидания!

– Всего хорошего. Ой, кажется, ко мне тут кто-то пришел… Ну, пока!

Пришла Тикако Куримото.

Кикудзи весь сжался – неужели Тикако слышала его телефонный разговор?

– Погода-то, погода какая великолепная! Вот я и выбралась из дому, решила навестить вас… А то все дожди да дожди, просто сил нет…

Тикако уселась и, разумеется, сейчас же заметила сино.

– С вашего позволения, Кикудзи-сан, я бы хотела немного побыть в чайном павильоне. У меня теперь есть свободное время, ведь лето уже, уроков мало, вот и зашла…

Тикако пододвинула к Кикудзи подарок – коробку печенья и веер.

– Наверное, в чайном павильоне опять пахнет плесенью.

– Наверное…

– Вижу, у вас сино Оота-сан. Позвольте полюбоваться, – произнесла Тикако равнодушным тоном и, не вставая с места, пододвинулась поближе к кувшину.

Крепко упершись ладонями о татами, Тикако наклонилась над ним. Ее плечи, костистые, по-мужски широкие, приподнялись, голова опустилась, и Кикудзи показалось, что она вот-вот прыснет на цветы губительным ядом.

– Изволили купить?

– Нет, получил в подарок.

– Такую вещь?! Подарок, конечно, вам сделали роскошный, слов нет. Все понятно – на память, значит.

Тикако выпрямилась, повернулась к Кикудзи.

– Да, вещь очень ценная. Уж лучше бы вы купили это сино. А то даже как-то страшно от такого подарка. Это ведь ее дочка подарила вам…

– Купить? Я подумаю.

– Подумайте. У вас в доме много чайной утвари господина Оота. Но ваш отец все покупал, платил за нее деньги. Конечно, тогда, когда стал покровительствовать госпоже Оота… Вот и выходит…

– Прекратите этот разговор!

– Ладно, ладно, молчу!

Тикако вдруг быстро и необыкновенно легко поднялась и вышла из комнаты.

Вскоре послышались голоса – ее и служанки. Когда она снова появилась, на ней был кухонный халат.