– В нем живет заклинание Холодного Пламени. Когда будет нужно, Холодное Пламя поможет тебе и твоим спутникам. А теперь уходи, и помни: второй раз путь тебе сюда заказан. На долгие годы, люди не живут столько. Прощай.

Л'лейл повернулся к Вишене спиной и бесшумно канул в темноту дальнего угла. На миг Пожарский узрел приземистый согбенный силуэт, сразу же проглоченный комьями мрака.

Вишена не заставил себя упрашивать: в одной руке меч, в другой пояс, он взлетел по лестнице, прыгая через две ступени. Поднялся он куда быстрее, чем недавно спустился.

Песиголовцы потянулись к мечам, но учуяв человека, замерли.

Дневной свет резал глаза.

– Уф!!

Вишена смахнул рукавом обильный пот. Согнул руки, переводя взгляд с вороненого меча на колдовской пояс. Руна на гарде медленно гасла, и скоро перестала отличаться от двух других. Меч скользнул в ножны и был ненадолго забыт.

Пояс при свете дня выглядел совсем непривлекательно: основательно поношенный, невыразительного черно-серого цвета. Костяная пряжка покрыта сетью мелких трещин, под которыми угадывался полустертый рисунок: язык пламени. И три руны под ним, те же, что и на мече.

– О как! – сказал Вишена озадаченно. – Ладно. Заклинание, так заклинание. Тарус разберется…

Песиголовцы вопросительно поедали его глазами.

– Сидит там внизу кто-то. На вид – страшноватый. Но биться не пришлось: откупился вот этим, сказал, колдовство в нем живет. – Пожарский потряс поясом. – И возвращаться не велел. Так что – пошли.

Вишена подпоясался откупом Л'лейла и они скорым шагом пошли прочь от разрушенного замка. На полпути к холму Вишена обернулся и еще раз окинул взглядом свою первую в Иллурии руину.

Флаг над башенкой у рощи теперь был не желтым, а черным, словно кошачий зрачок.

Вишена вздрогнул и остановился. Песиголовцы, глядя на него, тоже замерли.

Кто-то из черных людей дальнего северо-востока скрывался в роще. Вишена вспомнил, что под цветами Аргундора сражался Яр, и тяжкий вздох вырвался из его груди.

– Пойдем, Вижжена! – пророкотал Гарх. – Запомни это, и пойдем!

Еще раз взглянув на флаг, Пожарский поспешил за скорыми на ноги песиголовцами, размышляя на ходу.

«А ведь они перестали называть меня плосколицым, – подумал он совершенно не к месту. – Наверное, потому, что я вслух никогда не называю их песиголовцами…»

Когда они вернулись к месту стоянки у башенки по другую сторону холма, там никого уже не было. Но флаг, хвала Перуну, был все еще белым.

Без доспехов и поклажи Вишена с арранками догнали отряд Сириана часа за три. Сначала они шли вдоль цепочки холмов, оставляя их справа, потом вдалеке засинела водная гладь пролива, за которым лежал Хаэнедор, земля, где властвовали орки. Чуть позже холмы появились уже слева, а за холмами, подернутые зыбкой полупрозрачной дымкой, угадывались снежные пики.

Щитоносцев Сириана, успевших соединиться с отрядом эльфов, раньше учуяли песиголовцы: повели носами, поймав встречный порыв ветра, переглянулись. Урхон заметил:

– Догоняем…

Спустя немного времени заметили их и в отряде. Сириан отстал и дождался Вишену. В глазах его читалось больше уважения, чем раньше. Наверное, Сириан уже клял судьбу за то, что послал бестолкового кондотьера, которому нужно все разжевывать и пояснять. Ватаг белых, скорее всего, знал, кто кроется в руине у разрушенного замка, и не ожидал, что Вишена вернется живым.

– Рассказывай, – велел он Пожарскому.

Тот, стараясь казаться невозмутимым, ответствовал:

– Да чего рассказывать? Слазил, пояс, вон, дали… Даже драться не довелось.

Сириан выжидательно смотрел Вишене в глаза. Пришлось рассказать поподробнее: