– Ну, во-первых, не какой-то пирог, а вишнёвый! Из слоеного теста, с кусочками сыра по краям! А во-вторых, друг мой, голод – это отличный мотиватор! Я целый день ничего не ел, был весь в работе, паял и программировал. И вот результат. И это… это великолепно!

Он нажал на кнопку, и картинка сочного пирога пропала с экрана, на котором вновь появилась надпись об отсутствии сигнала. Затем он протянул мне часы:

– Теперь твоя очередь.

– Моя? Нет. – Я шагнул назад и покачал головой. – Я очень рад вашему успеху, честно! Но пробовать не буду.

– Отчего же? – он приподнял брови. – Чего ты так боишься? Не хочешь, чтобы я знал твою самую сильную мысль? Я могу и не смотреть. А больше тут никого нет… Кроме жителей тех двух пятиэтажек. – Он засмеялся. – Но они все спят. Смелее, друг мой! Вам же интересно, я знаю. Вперёд!

Я растерянно улыбнулся и взял у него часы. Застегнул ремешок и повернулся к экрану. А потом глубоко вдохнул. Нажал кнопку и включил слайд-шоу из собственных мыслей.

Картинки появлялись расплывчатые, но сочные. Синие и фиолетовые, зелёные и снова синие, красные и зелёные. Там было очень много цветов, и все они были очень яркими. Они возникали в самом центре, сверкали и уменьшались, складываясь в мозаику. А потом всё остановилась.

Я всё это время стоял неподвижно, задумчиво. И даже когда мелькание на экране прекратилось, не пошевелился. Наверно, потому, что знал, что увижу.

– Ого! Великолепно! – улыбнулся Мастер. – Что скажешь, друг мой? Как тебе? – Но я ничего не ответил, а смотрел на экран. – Магия, не правда ли?

– А можно… – Я хотел повернуться к нему, но не стал, точнее, не смог… не смог отвести взгляда от сильной, волшебной мысли, которая приковала всё моё внимание.

– Так и знал! – рассмеялся он. – Хорошо. Можешь пока не выключать. Смотри столько, сколько нужно. Времени ещё целая куча. Но раз мы тут надолго… да и ночью прохладно. – Он вынул из рюкзака прозрачный контейнер с двумя кусками вишнёвого пирога из слоеного теста и с сыром по краям. – Угощайся, друг мой.

Интервью на заснеженной дороге

Мастер положил передо мной диктофон:

– Вот.

– Что это? – я поднял голову.

– Диктофон.

– Я вижу, что диктофон. Зачем он мне?

– Это не подарок, – улыбнулся он. – Хочу, чтобы ты взял интервью.

– У вас? Для чего? – я замер в удивлении.

– Нет, не у меня, – усмехнулся Мастер. – Ты сидишь за монитором уже который день. Пасьянс раскладываешь. И ладно бы в этом была хоть какая-то идея, но ведь её там нет.

– Я просто раскладываю карты. Что в этом плохого?

– Это всё бесцельно. Нет-нет, друг мой, – он аккуратно коснулся моего плеча. – Пасьянс – это нормально. Но не с утра и до вечера четыре дня подряд.

– Так проще, – выдохнул я и отвернулся.

– Вот, – он пододвинул диктофон ближе.

– Я не журналист. Брал интервью только один раз. Для журнала. У этих…

– Знаю, – улыбнулся Мастер. – Эти хамоватые весельчаки с телевизора были тогда на пике. Да и ты, помнится, сквернословил за деньги. О, нет-нет! Я не осуждаю. Прошу, не сердись.

– И у кого нужно взять интервью?

– У музы.

– А?

– У музы, – повторил Мастер.

– Я расслышал. Но подумал, вы пошутили.

– Нет. Даже и не думал. Ну что, согласен?

– Бред… Хотя, зная вас. Да и как? Я же не готовился. И где мне её найти?

– Разве ты не знаешь, где искать музу? – удивленно спросил Мастер.

– Постойте, дайте припомнить! В Великом Устюге, наверно. Или за полярным кругом. Ну, откуда ж мне знать? Она всегда сама приходит.

– А сам разве не искал?

– Конечно, искал. Даже покупал костюм, гладил рубашку, шёл в уютное кафе. Ну, вы знаете! Кафе, где сидишь, расслабляешься. Чашка капучино на столике. Блокнот, ручка. Писательская атмосфера – лучше и не придумаешь. Но она не пришла. Она никогда туда не приходила.