Мастер краешком шпателя зачерпнул тёмную слизь из банки и размазал по стеклу, не задев оправу. Подравнял края, снова зачерпнул, снова размазал, словно в руках были не очки, а утренний бутерброд.

Затем он отдал мне шпатель и поднял очки на вытянутой руке, вращая в лучах солнца, выглядывающего из-за скалы.

– Да. Правильно. Чуть аккуратнее ближе к краю. Хорошо. Я бы не сделал лучше. – Он следил, как я закрашиваю очки и не ограничивал себя в комплиментах моему кривому исполнению. – Теперь надо подсушить. Ага. Всё верно.

Мы сидели на упавшем дереве и крутили очки с закрашенными стеклами. Мастер что-то говорил, но я потерял суть его рассказа, вдруг осознав, что озноб прошёл, и мне уже не так холодно, как в пещере.

– Всё. Готово. – Мастер поднялся с бревна. – Теперь надо возвращаться в город. Скоро праздник начнётся, а нам ещё так много нужно сделать.

– В смысле, сделать? – нахмурился я. – Это ещё не всё?

– Конечно же, нет. Мы только начали. Примерьте.

– Что?

– Наденьте свои очки.

Я недоверчиво посмотрел на закрашенные стекла, а они вдруг стали малахитовыми. С переливающимися узорами. Я даже и не понял, в какой момент масло вдруг перестало вызывать отвращение.

– Забавно. Красивые узоры. А что это?

– Говорю же, масло. Надевайте. Ну!

И я надел.

– Ну как?

– Ой! Ух ты! Как странно… ничего не понимаю… Вы светитесь… А почему? Что это такое? – Я снял очки и взглянул на Мастера. – Вы светились. Весь.

– Это радость. Вы увидели радость.

– В каком смысле радость?

– В самом прямом. Прогулка сегодня замечательная. Пусть даже и морозно слегка. Но прогулка замечательная. Вот я и радуюсь. Свечусь.

– Хотите сказать, эти очки позволяют видеть радость?

– Да.

– Ха, вот-те новости. Забавно. Необычно. Никогда бы не подумал. А я какой? Я свечусь?

– Наденьте и взгляните на себя.

Я надел очки и осмотрел себя. Свечения не было.

– На мне не работает. Досадно.

– Отчего ж не работает? Очень даже работает.

– Я помню ваши очки для рассмотрения мыслей. Они тоже из этого масла сделаны?

– Нет, там другой состав, – улыбнулся Мастер. – Ладно. Отдохнули, а теперь за дело.

– Ещё дело? – опешил я. – Вы помните, что сегодня предпраздничный день? Может мы перенесём ваши дела на потом? Новый год же, Мастер!

– Именно! – провозгласил он. – Пойдемте, мой друг. Я вам предлагаю встретить праздник необычно. С пользой. И возможно, вам удастся засветиться.

– То есть?

– Надевайте очки. И пойдемте в город. Будем искать потускневших людей.

– Зачем?

– Будем пробуждать в них свет.

– Каким образом?

– У меня в машине довольно большой запас разных подарков. Весь год готовился. А если кому-то подарок не нужен будет, тогда просто обнимем потускневшую душу. Вы со мной?

– Вы сейчас мне напомнили одного персонажа с бородой и посохом.

– Очень смешно, – отмахнулся Мастер. – Итак? Вы со мной?

Утро выдалось дождливым. Капли собирались в ручьи и устремлялись вниз по оконной витрине лавки. Мастер вертелся в углу. Он что-то тихо напевал, аккуратно убавил газ на плитке и заглянул под крышку пробуждающегося чайника.

Я же покачивался на стремянке возле боковых полок. Деревянной взъерошенной щёткой снимал тонкий слой пыли с верхних стеллажей, иногда смахивая на пол цветные карандаши, обернутые в бумагу и перевязанные канцелярской резинкой. Мастер укоризненно поглядывал в мою сторону, но ни разу не сделал замечание.

– А зачем вам столько карандашей? Вы ведь ими редко пользуетесь.

– Карандашей, мой друг, много не бывает, – пояснил он, – тем более, цветных.

– Согласен.

Я поднялся на верхнюю ступень и осмотрел поверхность. Чисто. Почти без единой пылинки. Почти идеально. И тут раздался звон дверного колокольчика.