Пристали все бабы старые к Агаповой жене: «Смотри же ты, слушайся; выходи замуж за парня тебе милого, брось своего мужа постылого! Да пес ли в нем! Он дня дома не живет, да и ночью не идет, что тебе в самом деле мучиться!.. Ты после ничего не бойся: в другую деревню уйди; а Юрьев день наступит, так с молодым мужем можешь в любое место перейти!»

Делать нечего, баба согласилась; на время к куме переселилась; тут ее снарядили; одели так, что куда там самой старостихе; а жених – знакомый парень, что кума за козла почла, радехонек: по нраву ему пришлась, видно, лепешка сдобная, по вкусу попался мяса кусок!

Наш Агап на свадьбе званой пирует, а того не чует, что доведется попасть на незваную.

Сидит он хмельной, уж третий день званой свадьбе идет!.. Шасть в избу старуха: «Батюшка, Агап Патрикеевич, сделай нам честь, помоги концы с концами свесть!.. Сосватали мы было без тебя свадьбу, и снарядили совсем, и уже молодых к венцу ведем, а порядка никто не умеет дать, не знает, где что делать и что сказать».

Усмехнулся Агап, погладил бороду, потер усы: «Что, – говорит, – видно, без меня не обойтись-таки!.. То-то и есть, – говорит, – отдавайте честь нашей милости! А без нас не будет толку и у вас!..

Ну да пожди, старуха, горю пособлю; здесь почти управился и вас повеселю; так и быть, видно, хоть мочь не в мочь, а приходится добрым людям помочь!» Выпил еще стакан вина и старухе велел поднести; потом встал, со старыми молодыми раскланялся и к новым на новый пир отправился.

Там его и ждут; все готово, хоть сейчас подъезжай!.. Подходит к воротам – его и в избу не ввели, а прямо подводят лошадь верховую; он не упрямился, тотчас сел и, не взглянув на молодых, поскакал порядок давать, поездом заведывать.

А на дороге, вестимо, встречного-поперечного угощать надо как следует – это дело ведется самим дружкою; а дружка Агап, хоть и чует, что слаб, а все ж себя чаркой не обносил, да уж под конец так себя напоил, что насилу-насилу на коне сидел.

Как привезли молодых перевенчанных, дружка Агап стал их еще чаркой чествовать… да и всматривается… «Что за недобрая мать!.. Вишь, – говорит, – как замутило, так все жена в глазах и мерещится!.. А точно, не все ж мне пировать, пора и дома побывать, чай жена дожидается!..» Видно, шибко думает: «Вот, было, я сейчас эту молодицу за нее принял!» Пришел Агап домой, больно употчеванный… Едва говорит, вошедши в свою пустую избу… «Ну, жена, не зажигай огня, не тревожь меня… Завтра все расскажу, как пиры шли и прочее!..» Взвалился на лавку и захрапел на всю избу.

По утру хвать Агап жены, порассказать, как что деялось, ан некому!.. Туда, сюда… выскочил на улицу, а там стоят бабы да покатываются со смеху, да пальцами на Aгапа показывают и всю беду ему же вслух рассказывают.

Что делать бедняге?.. Он было с жалобою… А ему и сказано: что, мол, женатому так жить не показано, как ты жил; вперед от дому не бегай, пиров не ищи, свадеб не своди, домой чаще ходи!

Бедный Агап кое-как дожил до Юрьева дня, когда, знаете, в старые годы мужички переходили на другие места, и с тех пор про него ни слуху ни духу!..

А все это правда была: старуха, что Агапа извела, она и пересказывала; да с тех пор, говорит, и пословица меж людьми идет, вот те, бабушка, и Юрьев день!

«Так вот, – прибавила баба, – какая случилась история!»

Как бабы ни толковали, ни рассуждали, но, как вам уж я докладывал, в той стороне баб не больно слушали, так все их речи взабытье пошли.

А на другое утро раным-ранехонько вышла потеха мудреная у царя Тафуты: мудрец всю ночь на картах гадал, да на бобах, так еще, не успевши ни умыться, ни пригладиться, явился к царю.