Как прошла первая часть концерта, Сашенька не помнила. Она ходила по сцене, как ей казалось, очень уверенно открывала рот, и публика после каждого исполнения отзывалась бурными аплодисментами. Причем, чем громче становились аплодисменты, тем больше пустых бутылок со спиртным появлялось на столах. Сашеньке некогда было задумываться об этой закономерности, но подспудно она ее все же тревожила.

Девушке было невдомек, что причиной такого сказочного изобилия на столах был не кто иной, как сам Лео. Он сумел договориться с типом в бабочке, которому объяснил, что певица не в голосе, сама не своя, поэтому нужно как-то поддержать исполнительницу. И тот расстарался, дал приказ официантам обслуживать всех подряд, несмотря на ранги, и чтобы ни один гость не сидел бы с пустым или хотя бы наполовину пустым бокалом.

В перерыве между двумя песнями Сашенька спросила у Ромы:

– А что за праздник хоть?

– Юбилей Галины Павловны.

Это прозвучало так, словно Сашенька была обязана знать, кто это. И девушка не решилась расспрашивать.

Гости отмечали праздник уже давно. Музыканты как раз застали тот момент, когда официальная часть плавно и стремительно перетекала собственно в банкет. Истомленные ожиданием гости очень быстро набрались под завязку, начали и сами лезть на сцену, и про Сашеньку все забыли. То есть она думала, что забыли, но оказалось, что нет.

Внезапно девушка почувствовала, как с двух сторон ее нежно и в то же время сильно обхватывают чьи-то руки. Ноги плавно отрываются от пола. И ее куда-то несут. Самопальный абсент, который Рома делал из полыни и разведенного до семидесяти градусов спирта, уже перестал действовать, от былой лихости не осталось и следа, девушка запаниковала. Впрочем, оглянувшись, она обнаружила, что этой же участи подверглись и все ее коллеги по сцене, за исключением самого Лео, который семенил позади процессии с выражением скорбной покорности на лице.

– Что происходит? Куда это нас переносят?

Музыканты этого не знали. Не знал даже лысый Лео, который теперь также путешествовал по воздуху. Вместе с ними двигались и их инструменты. Объяснения были даны лишь в машине, где Сашенька оказалась вместе с Лео. Остальных музыкантов, а также их инструменты распихали по другим машинам.

И кавалькада тронулась. Настроение у всех участников этой затеи было превосходное.

– К Галине Павловне поедем! – объяснили они. – А то непорядок получается. Это же ее праздник, а все веселятся, она одна не радуется. Ваша Соня – ее любимая певица. Уж мы сами не свои будем, а нашу любимую начальницу порадуем!

Протестовать было невозможно. Доказать что-либо тоже. Пришлось подчиниться.

– А кто эта Галина Павловна? – наконец спросила Сашенька.

Лео выпучил на нее глаза:

– Ты чего вообще? Хозяйку праздника не знаешь?

– Нет. Откуда?

– Ты только при ней этого не ляпни!

– Так кто она такая?

– Госпожа Кулакова – начальница всех этих чубриков!

– Начальница!

– Генеральша!

– Ой!

Сашеньке сделалось очень сильно не по себе. Вроде бы и везли ее в нужном направлении, на встречу с человеком, которого она и сама стремилась повидать. Вот только движение это теперь происходило вроде как независимо от желания самой девушки. И это не могло не настораживать.

Генеральша их приезду была не слишком рада. Судя по тяжелому бархатному халату, она уже приготовилась отдыхать. И даже многочисленные упоминания подчиненных о сюрпризе, который они стремятся сделать своей дорогой начальнице на ее праздник, женщину не смягчили. Сначала она посылала их открытым текстом, но, убедившись, что подчиненные в данном случае не собираются ее слушаться, сменила пластинку и попыталась воздействовать лаской: