– Что ты делаешь? Мы даже не познакомились нормально, а ты уже пытаешься меня схватить! – сказал он.

– Ван Цин! Сценарий! – одернул его Фа Линь.

Ван Цин повел плечами. От этого движения приятно прошуршала плотная изумрудная ткань его одежд. На запястье сомкнулись кольцом изящные тонкие пальцы. Хватка была такая крепкая, что Ван Цин лишь удивленно посмотрел на юношу, которого видел впервые в жизни.

– Лун Ань! – воскликнул он, невольно назвав имя, что было написано в распечатках, которые ему сунул Хао Синь этим утром.

Лун Ань отступил на шаг, тут же выпустив его руку. Он так резко подался назад, что Ван Цин качнулся, едва не потеряв равновесие. Из-за тяжелой и длинной одежды он не смог быстро перенести вес на другую ногу.

Ван Цин не успел подумать, что страховка все же пригодилась, когда понял, что никуда не падает. Он медленно повернул голову и посмотрел на свой локоть, за который его крепко держали. Лун Ань впивался в него ледяным взглядом. Лишь по тому, как тяжело, часто вздымалась и опадала его грудь, получалось заметить, что он не настолько спокоен, как можно было решить по выражению его лица. Короткие пряди, не забранные в хвост, подрагивали на легком ветерке, который продолжал дуть откуда-то из темноты.

– Спасибо, – только и смог произнести Ван Цин.

Лун Ань кивнул.

Фа Линь выдал матерную тираду, совершенно не стесняясь в выражениях.

Глядя на серьезное лицо напротив, Ван Цин улыбнулся и кивком указал на глиняный сосуд в своей руке:

– Им все же следовало налить туда вино. Нам стоит выпить за такое эпичное знакомство, Лун Ань, как думаешь?

“God knows what is hiding in this world of little consequence

Behind the tears, inside the lies

A thousand slowly dying sunsets”

♫ Birdy – People Help the People

Выпить за знакомство не получилось. Ван Цин и заметить не успел, как все закончилось. Однообразное «твою мать, твою мать, твою мать» от Фа Линя в ухе сменилось подрагивающим от смеха голосом Хао Синя, который попросил ассистентов снять с них страховочные тросы и спустить вниз. А дальше все закрутилось с такой скоростью, что очнулся Ван Цин уже в той же гримерке, откуда выходил этим утром. В голове была какая-то каша, и он даже забыл сделать еще одну трансляцию сразу после постановки, как обещал подписчикам. Просто сидел и, чуть нахмурившись, смотрел на себя в зеркало.

Зеленый цвет одежд делал его лицо на контрасте немного бледным. От жары в павильоне на лбу выступили маленькие капельки пота. Длинные волосы растрепались, и Ван Цин зачем-то взял со стола расческу и провел ею по тяжелым прядям. Она почти сразу зацепилась и запуталась, но это были не его волосы, боли не ощущалось, так что Ван Цин смело продолжил движение с нажимом. Он бы так и портил парик, если бы в комнату не вошел Фа Линь.

Можно было ожидать, что он начнет орать прямо с порога, но этого не произошло. Брат просто приблизился к Ван Цину и с рычанием на выдохе выдернул из его руки расческу, на зубцах которой осталось несколько черных волос.

– Поверить не могу, что ты не смог сказать четыре строчки из сценария, как написано! Тебе настолько захотелось повыделываться?

Ван Цин покачал головой.

– А где Лун Ань?

В отражении он увидел, как Фа Линь за его спиной нахмурил брови.

– С Юйлань. Если бы она не была так взволнована результатами и не говорила без конца, что импровизация пошла не с твоей стороны, я бы уже впечатал тебя головой в этот стол.

Ван Цин ожидал, что почувствует облегчение, узнав, что сестра не сердится на него за отход от сценария, но ощущение оцепенения так никуда и не делось. Все тело казалось сжатым в пружину, кольца которой перепутались и отказывались разделяться. Он встряхнул головой.