Рэйчел, отоспавшись, снова уткнулась в свои рассчеты – и, конечно, попыталась еще раз сгонять меня за кофе – и на этот раз присовокупила к заказу завтрак. И я похмыкал, пообещал вычесть пару комиксов из ее обещания, и вышел за едой – почти безропотно, почти покладисто, почти не хлопнув дверью, пока двумя руками оправлял волосы. И мне показалось, или они уже так явственно отливали рыжиной?.. Мне в лицо ударил запах свежей травы и дождя, хотя небо было пожалуй даже вызывающе чисто.

Это все могло быть наваждением кого-то такого же лукавого, могло быть дурным сном, навеянным лужайкой где-то в Калифорнии, даже немного тянуло на тупой розыгрыш от сестренки – но в моем кольце огней я уже слишком долго ходил кругами, точно загнанный зверь.

Я уронил себя в шезлонг и подтянул нити к себе под пальцы. Они дрожали – кто-то стоил новый переход, на этот раз не по тени желания и чувства, а по гигантскому чертежу, жестоко выламывая для него место в реальности. Ну конечно, кто же это мог быть?..

Нити натягивались, и моя вера в Рэйчи тоже вылезла из какого-то тайника. Она ведь взяла откуда-то недостающие точки, подчинила себе их силу. Умница девочка, умница! Я думал, она уже и позабыла, что может вот так – и не только так может.

Вот только мало просто прыгнуть, и я как-то забыл ей про это сказать. Нити натягивались в струны (разумеется, из кишок черной-черной овечки), натягивались и уже звенели, прорезая пространство. Я тронул их пальцами, без примерки и подготовки, даже не думая о том, что у меня получится – по опыту знаю, что я-то всегда готов, а если думать чересчур, то, скорее всего, что-нибудь неловко и непоправимо сломаешь.

Я уже слышал, как Рэйчи вылетает из домика, то ли разъяренная, то ли восторженная – вечно не могу различить, слишком уж близко у нее эти чувства припаялись друг к другу.

Но выйти к шезлонгам она не успела – едва не упала в высокую, по пояс, траву.

– Рад приветствовать вас в нашем межпространственном экспрессе, чаю, кофе? – ухмыльнулся я. Пальцы приятно жгло: огонь границ я сделал родным огнем оружия, и он тоже был мне, конечно, рад.

– Алкогольные напитки только для взрослых, прости, малышка, – я хихикнул, показав Рэйчел язык. О нет, никакой мстительности, но позвольте и мне хоть раз мелкую пакость, а?

Она поднялась, все еще злясь. Не на то, что я влез в ее пути, потому как она прекрасно осознавала, что без моего вмешательства эти поля душистых трав были бы чуть другими, и не теми, которые нам нужны. Нет, злилась Рэйчи на то, что мне для всего этого не понадобились чертежи.

На горизонте приветливо раскинулись каменные развалины. Не иначе как замка, чем-то мне даже знакомого. Ага…

Мы дошли до них и пошли вдоль полуразрушенной кладки. Я прямо слышал и старинные песни в этих стенах, и звон кубков – и звон мечей. А еще огонь. Тот, который огонь оружия, брат-близнец коловшего мне пальцы.

За углом мы набрели на виселицы в ряд. И на одной из них висел человек.

– Хе-е-ей! А вот и вы! Привет, пирожки с котятами! – заорал он, адски ухмыляясь и во всей красе демонстрируя клыки, кстати, неплохие.

Он висел, зацепившись ногами за перекладину и держась за счет согнутых колен. Руки сложил на груди, рисуясь, а обрывок веревки свисал почти до земли. (Так и хотелось за него дернуть!). В его глазах горели, не таясь, огоньки, как в тыквенном фонаре старины Джека на Самайн, [11] а волосы пожалуй что даже эффектно развивались на ветру в свободном полете.

Рэйчи пялилась на него, как на дрессированную обезьянку в первый поход в цирк.

– Повешенный. Мир. Жрец, – нараспев выдохнул он нам в лица наши карты Таро от чертяк прежде, чем я успел спросить, а Рэйчел все-таки дернула за веревку. – Да, и это я убил твоего дядюшку, девочка без головы! А из этого следует что? – он подмигнул нам, раскачиваясь и скалясь своей хамской улыбкой. – Из этого тебе, девочка – ключ!