Тай рассек плотную, толстую фиброзную оболочку, окружающую мозг, dura mater, машинально произнеся ритуальную шутку: «Ох уж эта твердая мать!» Название наружной оболочки мозга с традиционной латыни переводится на английский действительно как «твердая мать». Шутке этой Тай научился у одного коллеги, старшего резидента, который произносил ее всякий раз, рассекая твердую мозговую оболочку. Этот резидент был теперь профессором Калифорнийского университета в Сан-Франциско. С тех пор Тай выполнил не меньше тысячи операций, но каждый раз говорил: «Ох уж эта твердая мать!» Это был ритуал и дань уважения бывшему наставнику.

В микроскоп Тай видел зрительный нерв, толстый белый тяж которого уходил назад, скрываясь в толще мозга, рядом с нервом пролегала сонная артерия – один из самых крупных сосудов, снабжающих кровью головной мозг. По другую сторону артерии проходил тонкий, как ниточка, нерв, такой тонкий, что казался незаметным даже под микроскопом. «Вот он», – прошептал Тай. Между сонной артерией и тонким нервом он нашел то, что искал, – выпячивание стенки артерии, которое лопнуло, приведя к столь катастрофическим последствиям. Теперь аневризма была похожа на большой кровавый пузырь. Как и подозревал Виллануэва, аневризма была настолько велика, что сдавливала этот тонкий глазодвигательный нерв, отчего возбуждение передавалось на ствол мозга, в результате чего расширился один зрачок.

Иногда Таю казалось невероятным, как может мозг, такой сложный орган, безошибочно и без сбоев работать у большинства людей, которые за всю жизнь не испытывают с ним никаких проблем. Удивительно, ведь так много разных вещей могут привести к пожизненным катастрофическим последствиям, вывести из равновесия деликатную и нежную структуру мозга, поразить его тончайшие функции. Может лопнуть кровеносный сосуд, и излившаяся из него кровь, залив губчатое вещество, может поразить центры, которые контролируют все функции организма – от дыхания до сознания. Какая-то одна клетка может начать бесконтрольно расти и лишить человека зрения, памяти, а то и жизни. Попадание в кровь плода свинца – от контакта матери с тюбиком старой масляной краски – может на всю жизнь нарушить способность ребенка к обучению. Нехватка серотонина вызовет депрессию, которая может сделать больного инвалидом. Удар по голове может закончиться ушибом ткани мозга и нарушить равновесие, лишить пострадавшего речи или способности к суждению. Если мозгу не хватит допамина, то возникнет дрожательный паралич паркинсонизма. Тяжелая недостаточность витамина В12 может привести к слабоумию. Этот список можно продолжать до бесконечности. Защищенный костным шлемом мозг – это обладающий невероятными способностями орган непостижимой сложности.

Однажды, когда Тай учился в резидентуре, один из старших коллег спросил его и еще двух резидентов, выбравших нейрохирургию: почему они решили, что им под силу оперировать «на самой сложной во вселенной структуре»? Эта фраза тоже на всю жизнь запечатлелась в мозгу Тайлера Вильсона: «Самая сложная во вселенной структура».

В самом деле, почему? Мысленно он вернулся к сообщению, полученному ранее. Комната 311. Шесть часов утра.

…Мать Квинна Макдэниела не спрашивала, почему он решил, что ему хватит квалификации оперировать на мозге ее сына. Она видела перед собой уверенного красивого хирурга, мало того, хирурга такого, каким он должен быть. И это был нейрохирург из базовой больницы с высокой международной репутацией. И она была уверена, что все будет в порядке. Когда Вильсон направился в операционную, миссис Макдэниел окликнула его: «Доктор, будьте с ним осторожны. Он… для меня все». Она произнесла эти слова с улыбкой и гордым выражением лица.