С. Д. Сазонов:

«Категорически утверждаю, что это вздор. В турецких войсках действительно имеются болгарские уроженцы – турецкие подданные. Они мобилизованы наравне с прочим населением. Но добровольцы – это плод жандармского воображения».

И. Л. Горемыкин предложил на обсуждение письмо князя Б. А. Васильчикова (если память мне не изменяет – он был в то время заместителем принца А. П. Ольденбургского по званию Верховного начальника санитарной части). В письме этом указывалось, что, в связи с эвакуацией ряда губерний, количество коек для больных и раненых воинов сократилось на 30 000. Восполнение этого ущерба является вопросом срочной необходимости. Наилучшим, по мнению князя Васильчикова, выходом было бы немедленное сооружение специальных бараков, дабы не стеснять местного населения, без того страдающего от прилива массы беженцев.

А. А. Поливанов сообщил по этому поводу, что Его Величество, осведомившись о затруднениях с размещением раненых, повелел обратить под лечебные заведения высочайшие дворцы и монастырские здания. При таких условиях представлялось бы целесообразным пока отказаться от постройки бараков, на что потребуются огромные затраты, да и ввиду приближения дождливого и холодного времени едва ли такая постройка вообще осуществима.

Гр. П. Н. Игнатьев:

«Боюсь, как бы отказ в ассигнованиях на бараки не осложнил и без того тяжелое положение школьного дела. В настоящее время значительная часть учебных заведений занята под лазареты, даже заразные. Каждый день я получаю донесения о все новых и новых оккупациях. Никакие протесты не помогают, и устрашенным педагогам приходится подчиняться. Между тем в каждом городе имеются казенные здания, театры, кинематографы, наконец, недостроенные дома, которые можно с небольшими затратами приспособить для размещения коек. Но военные власти предпочитают занимать учебные заведения, так как в них легче устроиться, есть готовые запасы осветительных материалов и топлива и прочие удобства. А что молодежь остается на улице, бездельничает, тратит драгоценное время – это никого не беспокоит. Мне думается, что на это явление надо обратить серьезное внимание. С государственной точки зрения недопустимо прекращение образования в стране, как бы ни были тяжелы переживаемые обстоятельства. Но, помимо общих соображений, следует считаться и с чисто нравственными последствиями. Лишенная влияния школы, молодежь постепенно теряет дисциплину, болтается зря, общается с массой озлобленных, разоренных, исстрадавшихся беженцев и видит все страшные отрицательные закулисные стороны. Конечно, это не может не влиять на настроение и создает благоприятную почву для пропаганды. Сейчас среди студенчества начинают появляться веяния, которых не было в первое время после возникновения войны».

А. В. Кривошеин:

«Когда горит дом, детей привлекают к борьбе с бедствием, а не засаживают за уроки».

Кн. Н. Б. Щербатов:

«Я согласен с министром народного просвещения, что безделье отражается на молодежи развращающим образом и что надо стараться продолжать занятия. Но ведь надо и о раненых позаботиться. Совершенно правильно указывает Алексей Андреевич (Поливанов) на нежелательность бараков. Земцы, знакомые с этим вопросом по опыту борьбы с эпидемиями, возражают против этих сооружений, как непригодных в холодное время. В столкновении интересов можно найти примиряющий выход. Часть учебных заведений следует отвести под лазареты, а остальные использовать интенсивнее путем параллельных классов, установления смен, организации вечерних уроков и тому подобное Начальные училища надо отдать для раненых, а для училищ нанять деревенские избы. Все дело сводится к выработке определенного плана распределения».