Летом 1940 года «Лейбштандарт»[8] проводил вербовку новобранцев. Разочарованный и совершенно разбитый долгой и изнурительной работой в пекарне, я зашел в здание военного министерства на Бендлерштрассе и взял бланк заявления. В нем нужно было указать альтернативные варианты прохождения воинской службы на тот случай, если претендент не сможет соответствовать квалификационным требованиям элитного подразделения Гитлера. Мой брат Хорст, который уже служил телефонистом люфтваффе в министерстве авиации, советовал мне в качестве второго варианта назвать части зенитной артиллерии люфтваффе. Я аккуратным почерком заполнил бланк и через неделю получил предписание явиться в зал на Александерплац для медицинского осмотра.

В солнечный июньский день я направился в зал, где ранее взял несколько уроков бальных танцев в надежде когда-нибудь произвести впечатление на будущую подружку. В зале находилось еще около сотни юношей. Возраст большинства из них составлял 16 или 17 лет, хотя некоторые были явно старше. К нам протиснулся унтершарфюрер из «Лейбштандарта», и с его помощью мы выстроились в ровные шеренги. Зал погрузился в тишину, когда на сцене появился старший офицер в безупречном мундире.

– Снимите одежду, завяжите ее в узел и поставьте у ног, – громко объявил офицер.

Публичное раздевание донага было для меня чем-то новым. Я почувствовал прилив крови к щекам, когда покосился на других потенциальных новобранцев, некоторые из которых все еще стояли в трусах.

– Повторяю: всю одежду – всю! – рявкнул унтершарфюрер. – И нечего пялиться друг на друга – здесь вам не конкурс красоты, черт вас побери! Вам отдан приказ, извольте выполнять!

Офицер покинул сцену и начал осмотр. Клянусь, я почти физически ощущал, как его глаза тщательно исследуют каждый дюйм моей голой плоти, когда он проходил у меня за спиной. Парень, стоявший рядом, слегка дернулся вперед.

Закончив осмотр, офицер объявил:

– Те из вас, кого похлопали по плечу, свободны и могут уйти. Не забудьте подстричься, прежде чем предпримете еще одну попытку.

Волна надежды и некоторого облегчения подняла мне настроение; выходит, я преодолел первый этап отбора и мог помечтать о том, что занудная работа в пекарне скоро закончится. Затем начался настоящий осмотр. Врач измерил окружность моей груди, спросил о перенесенных ранее болезнях и каждый ответ тщательно зафиксировал в своем журнале. Затем, все еще голый, я должен был оттянуть крайнюю плоть, чтобы дать возможность врачу обследовать мой член. Да уж, признаться, не такого осмотра я ожидал, когда прокручивал в голове предстоящий путь в «Лейбштандарт». Задавая бесконечные вопросы, офицер изучил все стороны моей жизни, чтобы удостовериться, что у меня нет связей с евреями.

– А почему вы хотите вступить в «Лейбштандарт»? – спросил он наконец.

– Потому что я – берлинец и высокого роста, – ответил я с юношеской наивностью.

В снежный январский день 1941 года пришло письмо из военного министерства. Мать наблюдала, как дрожащими пальцами я вскрыл коричневый конверт. Пока я читал, кровь отхлынула от моего лица. Я не мог скрыть своего разочарования.

– Что там пишут, Эрви?

– Люфтваффе, мама… зенитная артиллерия.

– Так это же хорошо, Эрви. Твой отец будет счастлив. Он очень волновался, думая, что тебя заберут в «Лейбштандарт». Их ведь всегда бросают в самое пекло боев.

Но я быстро оправился от разочарования и бросился к двери.

– Куда ты, Эрви?

– На призывной пункт, мама. Должно быть, произошла ошибка…

Добравшись до призывного пункта, я увидел, что в приемной полно народу. Я покорно занял место в медленно движущейся очереди. Дежурный офицер спросил меня о причине явки, и я рассказал ему всю историю с получением призывных документов из люфтваффе. А потом произошло нечто совершенно неожиданное. В кабинет вошел сам рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, по сути, второй по популярности человек в Германии. Он остановился, обменявшись несколькими словами с людьми, стоявшими в очереди. К моему удивлению, он спросил, где я живу и хочу ли стать новобранцем «Лейбштандарта». Исполненный надежды, я не удержался и сбивчиво рассказал ему все, добавив, что в призывной комиссии меня, видимо, по ошибке записали в подразделение зенитной артиллерии.