Неожиданно и меня, и дядьку зажали в жёсткий захват, прижав к горлу нож.

– Что сержант, в ищейки подался?

– Мужики, вы пёрышки уберите, я к вам по делу, – это я подал голос.

Понятно, что раз бывшего сержанта заподозрили в предательстве, то ему остаётся только оправдываться, а это всегда ненадёжно и выглядит жалко. Поэтому я решил вести переговоры сам.

Захват не ослаб, но нож слегка отодвинулся.

– Птенчик, а ты кто такой?

– Я сын графа ту Фишер. Даю слово, что если мы не договоримся, никто не узнает, что мы с вами встречались. Мне, как дворянину, и самому афишировать это не выгодно. А к страже или судейским мы отношения не имеем.

– Сержант, а ты к этому ребёнку, какое отношение имеешь. На твоего воспитанника он не похож, больно хлипкий.

– Мне матушка раньше не разрешала нагружаться, говорила, что я маленький и болезненный. Только две недели прошло, как дядька Фриц начал со мной заниматься.

– Защищаешь? Молодец! А вот ты Фриц – дурак. Ты куда ребёнка притащил? Ты всерьёз рассчитываешь живым отсюда выйти?

Дядька судорожно сглотнул.

– Мужчины, раз вы нас отпускать не собираетесь, то, может быть, поясните мне, неразумному, кто вы есть в этой жизни?

– А зачем?

– Мы вас искали, значит, у меня к вам есть дело. Но я не уверен, что вы те, кто мне нужен. Вам-то, что терять, раз вы готовы нас тут и прикопать.

– Шустёр пацан, чувствуется племя Фишера. Так вот парень, служили мы у твоего отца. Называл он нашу команду «серыми», и выполняли мы поручения, когда по закону сделать не получалось, а по совести и по чести надо было дело сделать. А когда графа убили, нашу команду объявили преступниками, уходить пришлось с боем, трое наших погибли. Один недавно женился и от дел отошёл. А нам как-то зарабатывать надо, а хлеб сеять, или сапоги шить мы не умеем.

– Что замолчал, договаривай, как вы на хлеб с маслом зарабатываете?

Мужик схватил меня за грудки.

– Ты щенок понимаешь, что если я тебе отвечу, то живым мы тебя уже не выпустим.

– А так, выпустите?

– В память о твоём отце может и отпустим. Стукнем по голове, пока оклемаешься, мы уже далеко будем.

– Давайте мы с дядькой сядем, и я вам расскажу, почему меня нельзя по голове бить.

Я им рассказал то же, что две недели назад рассказывал Францу Шмидту. И про потерю памяти, и что непонятно, что маг залил в мою голову.

– Парень, если хочешь, чтобы мы тебе доверяли, рассказывай, что, или кого залил тебе маг.

– Тогда мне придётся убить вас, всех троих.

– А сможешь?

– Здесь и сейчас – нет, но не боги горшки обжигают.

– Как ты сказал, не боги… – мужчины задумались.

– Так что ты от нас хотел?

– Для меня лучший вариант, если вы пойдёте ко мне на службу. Хуже, но тоже возможно, если выполните несколько поручений. Первое из них такое.

Я подробно рассказал то, что уже говорил своим верным людям, лейтенанту и сержанту. Про то, что матушка после смерти отца спряталась от жизни в свою скорлупу, и не хочет решать никаких проблем, а страдают от этого дети графа и всё графство. Что управляющий ворует, и сколько он ворует. Что в городе порядка нет, глава города и командир стражи не занимаются городом. Или на самотёк всё пустили, или тоже усиленно набивают свои карманы.

– Начать хочу с управляющего. Кстати, нужно сразу искать нового управляющего. Если у вас есть сведения о тех, кто служил с отцом, а потом пришёлся не ко двору, мне бы их тоже знать.

– Третий, а он нам уже задачи ставит!

– Пятый, а мне пацан нравится, он будет не хуже графа. Только боюсь, осторожности ему не хватает. Фриц его не удержит.

Они помолчали, глядя друг на друга.

– Нет, это не выход, только взаимная клятва!