Яр поджимает недовольно губы на секунду, ноздри его раздуваются. А потом снова расплывается в улыбке, достойной рекламы стоматологии.

– Ничего, Лику-уш, – копирует мой тон и обращение папы ко мне.

Крепче сжимает пальцами мой подбородок, фиксируя голову, наклоняется, и…

Я в шоке.

В шоке, потому что его твердые теплые губы вдавливаются в мои, а язык требовательно проходится по зубам. Я чувствую его вкус, горьковатый и терпкий, ловлю влажное горячее дыхание на своей коже…

А еще остро ощущаю, как на нас шокировано уставился мой отец, стоящий совсем близко.

От всего этого вместе беспомощно подгибаются ноги.

Я думала это хорошая идея? Это какой-то дурдом!

Хватаюсь за руку Яра то ли в попытке оттолкнуть, то ли удержаться. Открываю рот, чтобы выразить свой протест, но вместо этого наши языки и вовсе касаются друг друга, посылая по телу томительные электрические импульсы, а Яр отпускает мой подбородок и перехватывает ладонью затылок, зарываясь пальцами в волосы и притягивая к себе еще ближе.

Раз-два- три…

Резко отстраняется и переводит хмельной взгляд на моего отца.

– Владимир Анатольевич, Анжелика рассталась с Богданом. Мы теперь вместе, я думал, она сказала вам. Извините за путаницу, – сообщает спокойно, продолжая меня обнимать. Кивает в мою сторону со снисходительной улыбкой, – Рассеянная.

– Да уж, – бормочет папа, проводя ладонью по лбу, будто пот утирает, – Это ты еще мягко выразился…кхм…Ярослав…

Я стою красная как рак, не в состоянии сказать хоть что-то внятное и поднять хоть на кого-то глаза.

Губы горят, во рту чужой вкус, низ живота постыдно раскаленно вибрирует до чувства, что хочется в туалет. А Яр так и прижимает меня к своему горячему боку, словно мы не можем разлепиться и на миг!

Это перебор.... Перебор!

Но я не могу осадить Тихого при собственном отце!

Да и получается, он всего лишь выполняет то, что я сама от него хотела.

Потом еще и дружкам своим придурковатым будет что рассказать…Вместе поржете…О, так вот какую игру он затеял? Потроллить и одновременно полапать меня? Отличное лекарство от скуки на чужой незнакомой свадьбе, да, Яр?

Шикарно. Супер!

Что теперь делать?!

Я же знала, что с ним нельзя связываться! Ну просто нельзя!

Вообще меня с самого утра насторожило настроение Яра. Он выглядел… Подозрительно.

Слишком дружелюбный, слишком разговорчивый, слишком горящий, прямой взгляд.

Будто он что-то задумал и полон решимости это осуществить.

И меня это напрягало, лишь добавляя волнения.

Я привыкла к тому, что хорошего лучше от Тихого не ждать.

Нет, он никогда не задевал меня лично. Но у Яра были плохие отношения с Богданом после того, как он вернулся из Китая – уж не знаю, что у них произошло. До этого они отлично общались – одна компания, один поток, одна баскетбольная команда.

Но Яра будто переклинило год назад, и он стал цеплять Фоменко постоянно.

Я не могу вспомнить ни одной тусовки, на которой бы Яр не задел Бо, с маниакальным упорством пытаясь выставить его лузером. А ведь на всех этих тусовках с Фоменко рядом была я. Как его девушка.

Девушка лузера.

Получалось, что Тихий унижал и меня, а я даже сказать ничего не могла. Ну не кинусь же я на защиту мужчины. Как наседка, кудахтающая над цыпленком.

И приходилось молча сидеть и сгорать от испанского стыда. И за Яра, который в своей агрессии смахивал на пубертатного жестокого подростка. И за Фоменко, который не в состоянии был дать ему нормальный отпор, переводя все в шутку.

Это смотрелось так жалко, а мне было так неуютно, что в какой-то момент я вообще перестала посещать общие университетские сборища. Остались дни рождения моих самых близких друзей и что-то фундаментальное как Новый год.