Она всхлипывала.

Клим что-то говорил, обернувшись к Владу. Но Влад его больше не замечал. В мире остались только он, Яна и Бабия, что бродил вокруг автобуса, пытаясь добраться до маленькой девочки.

– Ладно?

– Ла-а-адно.

– А потом я попрошу тебя сидеть тихо. Хорошо? Представь, что мы играем в прятки. Это такие необычные прятки. Просто сиди тихо. Постарайся не кричать. Даже если тебе будет страшно.

– Но мама всегда говорила, если какой-нибудь дяденька подойдет ко мне на улице, я должна закричать, – сказала Яна шепотом.

– Да, она права. Если он вдруг войдет в автобус и увидит тебя, можешь закричать. И покажи ему оружие. Только сначала найди его. И постарайся ударить или укусить, если он вдруг решит подойти к тебе. Ты поняла? Кусай его, как бутерброд.

– Я хочу бутерброд, который мама готовит. С яичком.

– Она сделает его для тебя сегодня же! А мы уже рядом.

– Ты уже говорил, что вы рядом. Но я вас не вижу. Тебя все еще нет, папа. Когда ты приедешь за мной? У меня мерзнут ноги, и я хочу свою игрушку Леди Баг.

– Яна, давай поднимайся и иди в кабину водителя.

И тут она снова завизжала. Так громко, что у Влада зазвенело в ушах.

– Я видела в окно! Это какая-то тетя!

– Тетя?

Мир перевернулся. Влад сначала подумал, что они слетели в кювет. А когда он ударился головой о бардачок, то в голове прояснилось. Он выпрямился в кресле и схватился за шишку на лбу.

– Ты чего, шеф? – донесся голос слева. Голос издалека.

Это она, подумал Влад, та самая женщина.

Перед глазами всплыло лицо Ани Суворовой. Но почему она? Ведь Аня работала в бухгалтерии на третьем этаже.

Нет, не она. Но очень похожа.

Худая, бледная, лицо вытянутое. Кожа в темных пятнах. Под глазами мешки. Все время хмурится. Веки дергаются, как испорченные автоматические рольставни. Всегда улыбается, вот только улыбка эта перевернута, как подвешенная за ноги жертва. И кончики губ тянутся вниз. Все ниже и ниже. К самой шее. Будто лицо у нее из пластилина.

Такой женщине к лицу держать под замком какого-нибудь парнишку, обманывать его, говоря, что он ее сын, пугать каким-то чудищем, чтобы не сбежал.

Перед внутренним взором Влада появилась картинка, как ее лицо медленно всплывает в окне автобуса. Ее глаза впиваются в Яну. Рот открывается, и язык пробегает по губам.

Этого не может быть! Эта женщина живет только в его голове. Ее не существует. А Яна, скорее всего, говорит о водителе. Точно! Водителем оказалась женщина. И именно она сейчас ходит вокруг автобуса. Именно она.

Но почему-то Владу с трудом в это верилось.

Куртка вцепилась в горло, и Влад расстегнул ее до пояса. Свободная рука беспрерывно бегала от ручки двери к замку молнии на куртке и обратно. Он вытер ладонью лицо. Пот катился градом.

– Это тетя. Это тетя, – доносился голос из телефона.

Из темноты выплыл поворот. Влад указал на него. Но заметил, что тот перекрыт шлагбаумом.

– Туда? – спросил Клим.

Влад мотнул головой. И они пронеслись мимо.

– Яна, не бойся тетю. Все тети хорошие. Ведь тетя Алена хорошая?

– Да.

– А мама?

– Да.

– А тетя Оля? И тетя Галя?

– Да, они хорошие. Но тетя Анжела нехорошая. Она меня ругала. И Галина Федоровна тоже ругала. Вдруг и эта тетя будет кричать на меня?

– Если она будет кричать, то я ее за это накажу. Не бойся, она не причинит тебе вреда.

– У нее очень страшное лицо… И очень страшные глаза. И она очень грязная. Как будто обгоревшая кукла.

В девяностые годы около школы Влада сгорел старый детский сад, построенный из бревен еще при царе. Они с друзьями бродили по развалинам и искали сокровища. Он представил себе обгоревшую куклу, которая сбежала с пепелища и жила все это время в лесу. Она каким-то образом выросла и сейчас обитала тут, на Шарташе, в лесу.