Разозлившись на себя, я постучала в дверь комнаты. В ответ – тишина. Ну, хорошо, мы не гордые, можем и сами войти.

Стас лежал на кровати, раскинув руки. Голый по пояс, он даже не стянул с себя джинсы. Кажется, только расстегнул пуговицу. Дверь на балкон открыта, легкий ветерок теребит воздушную тюлевую занавеску.

- Стас?

Я неловко остановилась на пороге, не зная, что делать. Инвалидная коляска стояла вплотную к кровати, но стояла неровно, так, будто Стас торопливо выбрался наружу и случайно оттолкнул ее в сторону телом. На полу валяется открытая коробка из-под пиццы. Значит, он не ел ужин, который я готовила вчера.

- Ты слышишь меня?

Показалось странным, что Стас молчит. Стараясь не шуметь, я тихо подошла к постели. И все поняла. Щеки Стаса горели, лоб покрылся испариной. Под закрытыми веками лихорадочно двигаются глазные яблоки. Из слегка приоткрытого рта вырывается хриплое дыхание. Я не сомневалась, что оно горячее. Скорее всего, Стас находится в бреду из-за высокой температуры.

Ведь говорил же, что заболел! Наверное, вчера он делал вид, что все в порядке, а сегодня окончательно свалился.

Я поспешила на кухню, переворошила все шкафчики в поисках лекарств, нашла жаропонижающее и даже антибиотик, срок годности которого истекает через два месяца. Не знаю, стоит ли что-то из этого давать. Я ведь даже не знаю, чем Стас болен. Врач из меня – никакой. Разве что, я могу сделать еще хуже. По-хорошему, нужно варить компот, доставать варенье, мед, натирать грудь барсучьим жиром… я представила обнаженный торс Стаса и зажмурилась, пытаясь отогнать непрошенное наваждение. Почему-то свело желудок, стало очень щекотно. Стоп. Я не имею права думать о нем вот так. Пытаясь собрать мысли в кучу, я наконец-то отыскала градусник и направилась обратно в комнату.

Стас перевернулся на бок и, кажется, тихо стонал. Только этого не хватало.

Я решительно взяла его за запястье и приподняла руку. Он тут же вяло открыл один глаз:

- А, это ты, Алиса из страны Чудес. Что ты делаешь?

- Ставлю градусник. Не двигайся, пожалуйста. Ты весь горишь.

Я немного испугалась – тут и без градусника было понятно, что есть температура. Да такая, что в пору скорую помощь вызывать.

- Я же говорил, что заболел. А ты не верила. Это все та ночь виновата, когда я немного выпью и выйду на улицу раздетый, часто простываю.

Тридцать девять и пять. Я прикусила губу, думая, что делать.

- Ты что, никогда в жизни не болела? – Стас усмехнулся, приподнял голову и тут же уронил ее обратно на подушку, - только не надо меня кормить. А если все же решишь, то притащи на всякий случай тазик.

Сообщать что-либо Михаилу я не собиралась. У нас есть почти две недели, чтобы выздороветь. Думаю, хватит даже недели. Но ситуация осложняется тем, что Стас не может ходить, а это значит, что мне придется таскать его на себе до туалета и ванной. А также мне нужно будет менять ему одежду. Представить эту картину я просто не могла. Впрочем, очень скоро Стас изъявил желание полежать в ванной, на что получил категорический отказ.

Какая ванна с такой температурой? Пришлось на ходу менять меню – теперь на обед подойдет только куриный бульон и сухарики. Я даже съездила на рынок и купила сухофрукты для компота. По пути зашла в аптеку, купила сироп от горла, спрей в нос на всякий случай. Я делала все то, что обычно делаю дома, когда болеет Женька.

Ближе к вечеру я почувствовала беспокойство – сейчас я уеду домой, а Стас останется один. Что он будет делать? Разве что смотреть телевизор, который и так работает без перерыва? Я уже успела привыкнуть к монотонному бормотанию со стены. Что, если он вдруг захочет в туалет? Сможет ли добраться?