– Вы, кажется, хотели расколдовать принцессу? – еле слышно прошептала Минни.

Рострон вздрогнул. Даже в сумерках его глаза блестели. Свободной рукой он еле-еле коснулся волос Минни, медленно провел тыльной стороной руки по ее смуглой щечке. У Минни захватило дух, как тогда, в театре, затвердели грудки. «Разве так можно? Мы ведь только вчера познакомились? А разве это было вчера, а не год, хотя бы месяц, назад? Откуда же я его так хорошо знаю? Как получилось, что он мой, мой милый?» – лихорадочно мелькали мысли. – «Ты ведь сама, сама сейчас ему разрешила!» Лицо Рострона приблизилось, он чуть-чуть, нежно повернул ее головку, и ласковые, сухие губы слегка прикоснулись к ее мягкому рту. Он поцеловал ее в губы, а почему-то екнуло и сладко заныло сердце. Закрыв глаза, она растворилась в этом волшебном поцелуе, окруженная волшебным заколдованным царством. Минни не удержалась от тихого стона. Рострон чуть отстранился, чтобы проверить, приятно ли ей, хорошо? Увидев мечтательное выражение, прикрытые глаза, полуоткрытый ротик, он чуть-чуть улыбнулся, но тут же улыбка исчезла с его лица, и он прошептал хриплым голосом.

– Минни, милая Минни! Я должен, я обязан вам кое-что о себе рассказать.

Минни широко раскрыла глаза.

Рострон заглянул в ее медовые, омраченные беспокойством глаза. Но в этот самый момент раздался далекий звон церковных часов: пробило шесть. Оба вздрогнули.

– Вы – пират? – спросила Минни, шутя только наполовину. – Флибустьер?

– Ах нет-нет, что вы! – замахал рукой Рострон и рассмеялся. – Совсем не то! – продолжил он уже несколько смущенно. – Давайте, в другой раз. Мне ведь нужно заехать по срочному делу, а ваши ждут нас к восьми.

Как же им не хотелось отрываться друг от друга, покидать этот сказочный сад!

Темнело.

– Смотрите, Минни, – вдруг сказал Рострон, – на первом этаже особняка зажглись огни! Накрывают на стол. Хозяйка поправляет приборы, а хозяин разжигает камин.

– Это Рождество, – подхватила Минни, – видите большую украшенную елку? Вон там, в правом окне. Стеклянные игрушки отражают огни плафонов, и ярко сверкает рождественская звезда!

– Слышите, заиграла музыка – они завели вон тот большой граммофон, в углу.

– Какая приятная музыка, – мечтательно проговорила Минни, – хозяин пригласил жену на танец, как красиво и легко они вальсируют!

– А вот и на втором этаже зажглись огни!

– А что же там? – с любопытством спросила Минни.

Рострон на мгновение умолк, а потом прошептал ей почти что в самое ушко:

– Детская.

У Минни перехватило дыхание, и она уткнулась лбом ему в плечо.

– Как хорошо, – еле слышно прошептала она.

Рострон осторожно приподнял ее лицо за подбородок и поцеловал в приоткрытые губки. Это был уже совсем другой поцелуй: нежный, но властный и долгий. Его левая рука продолжала держать ее за талию, а правую он почему-то спрятал за спину. Минни почувствовала горячее дыхание и легкое прикосновение его языка к своим губам, ощутила мужскую силу, с которой он удерживал ее за талию, и бесподобное предчувствие какого-то грядущего таинства охватило ее.

Наконец, он отпустил ее, и вопросительно, даже виновато, заглянул ей в глаза. Еле переведя дыхание, Минни смущенно улыбнулась, и Рострон нежно поцеловал ее в лоб.

Взявшись за руки в темноте, они почти наугад пробирались к забору. Рострон заставил-таки Минни накинуть на плечи его китель. Пока он забирался на забор, Минни поежилась, оглядываясь в темноту. А ну как схватит ее сзади какой-нибудь тролль! Но тут же оказалась в сильных и бесконечно дорогих объятиях.

Перед тем, как они переправились на улицу, Минни бросила прощальный взгляд на покинутый дом. В верхнем этаже особняка по-прежнему горели огни…