Стараюсь производить как можно меньше шума. Совсем ни к чему, чтобы любопытная Сильвия вновь подглядывала через изгородь. Обойдя дом, вставляю ключ в замочную скважину задней двери и быстро проворачиваю. Улыбаюсь. Вхожу, чувствуя себя ночным воришкой. Прислонившись к двери, загадываю, чтобы Бет забыла поставить ее на сигнализацию. Как обычно. Мы вечно из-за этого цапались. Дикое завывание сирены и мигающая лампа на парадной двери сейчас совсем некстати. Сердце стучит как бешеное.

Тишина. Опять забыла. Я испытываю облегчение и раздражение одновременно.

Пульс постепенно замедляется. Вхожу. Сейчас октябрь, и, по-хорошему, следует включить свет, но я не рискую и пробираюсь вперед, подсвечивая путь телефоном. В кухне провожу рукой по гранитной поверхности разделочного стола. Все так же, как прежде. Пожалуй, даже лучше прибрано – кухней стали пользоваться реже?

Я медленно поднимаюсь наверх, в спальню. Открываю стенной шкафчик в примыкающей ванной. Все на своих местах: пена после бритья, бритва, ножницы для ногтей. На задней стороне двери по-прежнему висит мой синий халат – рядом с халатом Бет.

Подхожу к постели. Просто сказка про Спящую красавицу, только целовать некого. Сажусь на краешек с ее стороны, затем ложусь и вдыхаю аромат. Замираю, уставившись в потолок.

Здесь был мой дом. Мой и Бет, общий. Это ощущение никуда не исчезло. Единственное, что изменилось, – то, что меня здесь больше нет. Сажусь, переполняемый чувством вины.

Спускаясь вниз, смотрю на часы – не верю глазам. Прошло больше часа.

И в этот миг слышу, как открывается передняя дверь.

Мчусь в гостиную, к задней двери. Она на запоре. Черт! Это я закрыл, когда зашел? Где ключи? Слышно, как Бет возится в кухне и напевает. Вот хлопнула дверь холодильника, потом – шкафа с посудой. Значит, наливает себе вина. Черт! Она не останется с бокалом в кухне – придет сюда, в гостиную. Я лихорадочно копаюсь в карманах джинсов. Черт!

Слышу шаги Бет по мраморным плиткам прихожей и делаю единственное, на что хватает времени, – прячусь за шторы. Когда пять лет назад Бет заказала их, я пришел в ужас: огромные, от пола до потолка, а уж цена! Шут с ней, с ценой, – сейчас я благословил их гигантский размер. Мои ключи. Я оставил их на раковине в ванной комнате, когда инспектировал туалетные принадлежности. Черт!

Бет смотрит сериал, а я топчусь за занавеской. Пошла реклама, и я от всей души прошу господа, чтобы Бет сходила в кухню за вином. Давай, ты же никогда не останавливаешься на одном бокале, верно? Или сбегай в туалет. У тебя слабый мочевой пузырь, неужели ты не хочешь по-маленькому?

Словно угадав мои пожелания, она отправляется на кухню. Льется вода, шумит чайник. А потом – наконец! – щелкает замок туалета.

Выскакиваю из гостиной и несусь наверх. Хватаю ключи, замираю на верхней площадке, прислушиваюсь. Пора! Бегу по ступенькам вниз.

До передней двери остается последний рывок – и Бет выходит из туалета. Я вжимаюсь между дверью и шкафом в прихожей. Оттуда ей меня не увидеть. Ну, давай, шагай уже!

Если она снова отправится в гостиную, я успею выскользнуть. Проходя почти вплотную ко мне, она притормаживает и включает в прихожей лампу. Помещение теперь ярко освещено; сдвинься она всего на полметра вправо – и обнаружит за шкафом беглого мужа, скрюченного, как прописная буква «S».

Фу-у… Она садится на диван – на этот раз с ноутбуком и чашкой чая. Я ловлю доносящиеся из гостиной звуки. Ирония ситуации в том, что я так и не увидел Бет. И не знаю, как она сейчас выглядит. С облегчением перевожу дух. Теперь, когда прихожая залита ярким светом, надпись, сделанная на стене краской, становится хорошо заметна: