Василевский снова получал по лицу – мужик свалил его с себя и теперь не жалел ударов. Я прикусила губу. Паника накрывала меня с головой. Я никак не могла придумать, что делать – хоть под машины кидайся, прося о помощи. Руки тряслись, сердце билось так, что отдавало в ушах. Прикрыв глаза, я попыталась успокоиться. А потом в голове что–то щёлкнуло и я полезла в салон. Нажав на кнопку багажника, оббежала машину.

– Хоть бы был там, хоть бы был, – открывая багажник, взмолилась я.

Пробежав быстрым взглядом по содержимому багажника я увидела огнетушитель, тут же подхватила его и торопливо направилась к мужчинам. Не долго думая, выдернула чеку и распылила порошок. Спустя пару секунд лицо и плечи толстяка покрылись белой пленкой. Он недоуменно замер. Андрею тоже досталось – его голова была почти полностью белой.

– Иди сюда, овца, – лысый, впившись разъярённым взглядом в меня, принялся вставать и я, испуганно округлив глаза, сделала первое, что пришло в голову – стукнула его огнетушителем по голове.

И похоже сильно. Потому что он упал без чувств на землю. Я отбросила огнетушитель в сторону, будто ядовитую змею и с ужасом прикрыла ладонью рот. Вдруг, я его убила?

Андрей с отвращением оттолкнул от себя тело мужика, сел на земле и вытер лицо руками. Затем поднял взгляд на меня. Я заметила, как на скуле у него наливается синяк, из носа течёт тонкая струйка крови.

– Андрей, – я села напротив него, участливо заглянула в его глаза. – ты как?

– Походу ты приносишь несчастья, – вздохнул он, устало, но насмешливо глядя на меня.

– У тебя ещё есть силы шутишь? – возмутилась я и с опаской покосилась на мужчину, который лежал неподалёку. – Он ведь жив, правда?

– Такого даже атомная война не убьёт, – хмыкнул Василевский. – Видела, какой буйный?

– Я чуть с ума не сошла, – призналась я. – Ещё и телефон разрядился, не смогла полицию вызывать.

– Тебе бы самой в полиции работать, – угол губ Андрея слегка приподнялся в кривой улыбке, – или в коллекторской службе.

– Очень смешно, – буркнула я. И, не выдержав, всё–таки нервно усмехнулась. А потом судорожно вздохнула. – Проверь пожалуйста у него пульс, – я кивнула на мужчину, – мне… страшно.

Андрей потянулся к лысому, коснулся пальцами его шеи и снова посмотрел на меня.

– Жив.

– И что с ним делать? – растерянно спросила я.

– Не знаю, – морщась, Василевский поднялся на ноги. Я тоже встала и окинула его своим взглядом: брюки разодраны, рубашка мятая и вся в пыли. – Курить хочу.

– Что? – изумилась я. – А если он сейчас тут помрет?

– Значит, похороним, – пожал плечами Андрей и, как ни в чем не бывало, направился к машине.

Я устремилась за ним. Сердце все ещё колотилось в груди, как сумасшедшее – не могла до конца отойти от случившегося. Василевский достал из машины пачку сигарет и, вытащив одну из них, с удовольствием затянулся.

– Что ни день, так какая–то фигня творится, – выдохнув дым, сказал он. – То ребёнок потеряется, то морду разобьют. – Василевский перевёл взгляд на меня. – Нет, серьезно, это ты меня прокляла?

– Если бы это была я, то придумала бы что–нибудь поинтереснее, – хмыкнув, отозвалась я. И, достав из сумки салфетки, протянула их Андрею. – Вытри, у тебя кровь на лице.

– Потом, – отмахнулся он, снова затянувшись. – Как мне в таком виде в отель–то возвращаться?

– Тебе ещё меня до аптеки везти, – любезно напомнила ему я.

– Точно, – щёлкнул пальцами Василевский. – Ещё же аптека. Ладно, сейчас сгоняем.

– Ты… себя нормально чувствуешь? – помедлив, спросила я.

– Ужасно, – он стряхнул пепел и состроил жалобное лицо, – Поцелуй меня на прощание, пока не помер.