Мне было плевать оставлю я следы на его коже или нет. Я глухо застонала, когда внизу живота, там, внутри меня все разлетелось на тысячи частиц, заставляя мои мышцы содрогнуться в экстазе. Ноги попыталась свести вместе, отчего сделала еще приятнее, когда почувствовала руку у себя на клиторе.

Не задумываясь, обняла Демьяна за плечи, и продолжая крепко сжимать зубы, тряслась от нахлынувшего оргазма.

Какой же он мерзавец.

― Мерзавец, ― выдохнула я прямо ему в шею и почувствовала, как по щеке скатилась слеза.

― Ну вот, слезы. Уже хорошее доказательство. Ведь на камере не поймут из‐за чего ты плачешь, правда, девочка Лида?

― Я напишу заявление, ― прохрипела я, головой укладываясь на капот, а Демьян приблизился ко мне.

― Пиши. И подробно расскажи, как мышцы твоего лона сжимали мои пальцы в оргазме, ― выдохнул он мне в шею, едва не касаясь кожи и вдыхая запах моего тела.

Мое тело предало меня, но я не могла сказать, что не рада этому.

Тот оргазм, который я доставляла себе лежа в одинокой кровати ни капли не сравнится с тем, что я испытала в умелых руках Демьяна.

Какое нахрен заявление?

Нет, все равно ненавижу его.

― Пошел ты, ― хрипло выдала я, и наконец‐то оттолкнув от себя Дубравина, спрыгнула с капота и сбежала, прячась за высокими воротами, прижимаясь к нагретому за день железу и чувствуя, как сердце предательски колотится за грудной клеткой.

Так не должно быть. Не должно…

Но это есть. Я прикусила губу и накрыла лоно через ткань, ощущая, как до сих пор между ног пульсирует. Отголоски оргазма не дают вытравить из головы мысли о Демьяне. И с пылающими от стыда щеками я отправляюсь спать.

Или в душ.

Полночи не могла уснуть, постоянно думая о том, что произошло между мной и Демьяном. Я долго ощущала его запах на губах, помнила, как его губы коснулись моих в жестком поцелуе. Кажется, я до сих пор чувствовала его руки между ног и мне это черт возьми не нравится! Не нравится, что я до сих пор думаю о нем, не нравится, что я кончила от него. Мерзавец!

Стукнула кулаком по матрасу и перевернувшись на живот, зарычала в подушку.

Что со мной не так? Почему я реагирую на наглеца посмевшего залезть своими руками ко мне в трусы! И почему мне это понравилось?

Устало вздохнув, попыталась успокоиться. Мне нужен сон, иначе я сойду с ума думая об этом мерзавце.

Уснула я ближе к утру. И к огромному удивлению проснулась я не помятая, а очень даже бодрая. Похоже, я выспалась. Приняла утром душ, переоделась в шорты и футболку, и отправилась на кухню готовить завтрак. Но мама меня опередила.

― Доброе утро, дочка, ― поздоровалась она, когда я вошла на кухню и увидела ее у плиты.

― Доброе утро. Блинчики?

― Да. Знаю, как ты их любишь.

Я улыбнулась и облизнув губы, присела за стол.

― Чай или кофе?

― Кофе. Латте приготовлю. А тебе? ― спохватилась я, и тут же принялась доставать чашки из шкафа.

― И мне давай. Вспомню, что это такое.

Я улыбнулась. Как же все‐таки хорошо, когда мама рядом. Жаль, переезжать не хочет. Нам бы вдвоем было веселее.

Когда я приготовила две чашки латте, мама как раз поставила на стол тарелку с блинами. Я достала из холодильника икру, немного творога с изюмом и абрикосовый джем.

― Делись, кто к тебе вчера приезжал, ― улыбнулась мама, размазывая джем по тонкому блинчику.

― Мама!

― Павел?

Я закатила глаза.

― При чем тут Павел, мам?

― А кто этот мужчина? Я не поверю, что так поздно к тебе приезжала подруга.

― Тебе показалось, никто не приезжал.

― Ты, конечно, извини меня, дочка, но я видела, как ты зашла домой с покрасневшими щеками. Я как раз выходила воды попить.

― Тебе показалось.

― Не удивлюсь, если он тебя там…