- Ну, что, тогда прямо сейчас и начнем. Упал, отжался, – командует и задумчиво закусывает губы. – Сто раз для начала, думаю, в самый раз.

В строю так тихо, что я отчетливо слышу звук собственного учащенного дыхания. Здоровяк выходит из строя, дурашливо улыбается и, опустившись на плац, с силой толкает землю. Мой максимум – пятьдесят раз. Но этот идиот делает сотку, рисуясь по полной. Правда, когда встает, выглядит он уже не таким заносчивым.

- Как лихо она из тебя все дерьмо вытрахала, Жданов, - бросает кто-то смелый уже после отбоя.

- Ничего, - хмыкает тот. - Я в ответ вытрахаю из нее дурь.

- Губу закатай. Больно ты ей нужен.

- Да она не особенно разборчивая. Че пялишься? Вы, что же, о ней ничего не знаете? – в тишине отчетливо слышен скрип пружин, когда Жданов переворачивается на другой бок.

- А что мы должны знать? – проявляет любопытство еще кто-то.

- Есть у нее замечательная традиция поощрять лучшего с курса сладеньким. – Жданов гаденько ржет. - Только не говорите мне, будто сомневаетесь, что среди нас лучшим буду я.

- Гони! – разносится недоверчивый шепоток под потолком. – Ты как будто не знаешь, что за неуставные бывает.

- А ей похрен.

- Чего это?

- Да того! Она дочка Быстрова. Вы не догнали еще? Ну, дебилы-то, ё-моё.

- Ринат Ильич… Ринат Ильич!

Выныриваю из потока воспоминаний.

- Да, что у вас?

- У нас все. Можем ехать.

- Дайте мне протокол задержания. А впрочем, ладно. Потом.

- А с этими что делать?

Оборачиваюсь. Ловлю Сашин пристальный взгляд. Дергаю плечом:

- Что-что… Отпускайте.

Возвращаемся в контору, где я торчу еще бог его знает сколько времени. Отчитываюсь непосредственно перед первым лицом. И контролирую дальнейший ход следствия.

Я не чувствую ног от усталости, когда возвращаюсь домой. А тут еще звонок брата… Миша обращается ко мне не так часто, поэтому, когда он просит меня посидеть со своей годовалой дочкой, потому что у них с женой на работе случился очередной аврал, я без вопросов соглашаюсь. Мы гуляем с Машкой в парке у моего дома. Она только-только научилась ходить, и я коршуном слежу за каждым ее неуверенным шагом. Поэтому, наверное, не сразу замечаю притаившийся в тени деревьев силуэт. Но увидев, уже нисколько не сомневаюсь в том, что это Саша. Я её чувствую на животном уровне. Я только не знаю, зачем она здесь. Или… все-таки знаю?

2. Глава 2

Саша

Надо встать. Надо что-то делать. Куда-то звонить… Кому-то. В конце концов, у отца хватает связей, и уж кто-нибудь мне точно поможет. Но я сижу, бестолково пялясь в стену, и не могу пошевелиться. В ушах шумит. Сквозь этот шум доносится ворчливый голос экономки, на которую случившееся, в отличие от меня, кажется, вообще не производит впечатления:

- Нет, вы посмотрите, что эти свиньи наделали! Перевернули дом вверх дном и свалили, а ты, Галя, убирай. Так, выходит? Вот скажи, Александра Ивановна, они что, не могли взять, чего им там надо, и уйти, как нормальные люди? Зачем было вытаскивать ящики из стола полностью? Или опустошать книжный шкаф? А чем им мешал ковер? Даже шторы, ты только посмотри… Даже шторы помяли.

Сглатываю. Кровь на лице берется корочкой, и в этом месте кожу немилосердно стягивает. Стираю потек тыльной стороной ладони и опять опускаю руку.

- Это такой психологический прием.

Во рту сухо, как в пустыне, и язык шевелится с трудом. Я едва узнаю свой голос.

- Прием? – удивленно переспрашивает Галя.

- Ну, да. Так группа захвата деморализует объект.

- Они меня деморализовали, когда ворвались в кухню с автоматами! Этого было достаточно. Я едва не поседела, вот тебе крест. Посмотри, до сих пор руки трясутся…