– Что сделать если ты больная уродилась, живи, пока живешь. Сама виновата и твой папаша… Скорее бы ты сдохла – нахлебником станет меньше – кричала в запале мать.

Ирина раньше думала, что это от боли и обиды на отца и на свою судьбу, а сейчас она поняла, что это от безысходности и ненависти к ней и своей матери. А что может родить ненависть – только ненависть. И Ирина это понимала. До пятнадцати лет ничего хорошего в её жизни не происходило. Училась она, не смотря ни на что, хорошо. Иногда приезжал дядя, и он обещал её увезти в город. Мать новых вещей ей не покупала, а перешивала свои старые, поскольку считала, что нет необходимости на неё тратить деньги. А их всегда не хватало. Зато её сестрёнку одевала, как куколку.

– Танька, она моя любимая девочка. Она родилась, когда отец не пил, и я была счастлива. Она дитя любви, а ты греха, и отстань от меня, обойдешься и так – говорила мать, ничего ей не объясняя, на её просьбы что-то ей купит или сделать.

Таньке все было лучшее – и кусок – вкуснее и больше, и одежда – лучше и наряднее, и мать её ласкала и обнимала чаще, а вот Ирину – никогда. Ирина никогда не помнила, что её бабушка обнимала или целовала. Всегда сунет, как кошке тарелку и скажет – на, ешь…… И всё. Или начнет ругать за то, что не сделала или нужно сделать.

И вот сейчас всё всплыло на поверхность. Что она тогда ощущала, когда ехала домой? Обиду? Боль? Но, главное – за что? Сердце все понимало и отказывалось работать, стучало с перебоями, частило, но Ирина решила всё выяснить раз и навсегда. Что это? Юношеский максимализм или просто желание знать, не думая о последствиях. Она тогда не знала, что этот разговор будет стоить ей почти жизни, но случится чудо, и это чудо свершит Виктор.

Пазик остановился на небольшом перекрёсточке. Там стоял указатель – Деревня Выдрино – 1,5км. Ирина вышла. Она остановилась, осмотрелась и решительно пошла в сторону деревни. Дорога была грунтовая, разбитая. Извивалась змеёй вдоль поля с подсолнухами и лесом. Было приятно идти и вдыхать свежесть и запах цветущих подсолнухов. Этот запах её возвращал в детство и в её переживания. По мере приближения к деревне, Ирина шла всё медленнее. Около деревни в тени леса был сделан грибок из тёса и две скамеечки рядом с ним. Она присела на одну скамеечку, разулась, устали ноги. Ей хотелось посидеть и настроиться на встречу с родственниками. Сердце в волнении частило. Ирина достала небольшую бутылочку с водой и таблетки. Выпила таблетку, запила её водой и задумалась ненадолго, потом обулась, резко встала и решительно двинулась в сторону дома. Чем ближе подходила к дому, тем медленнее она шла. Сельская улица, таких, неухоженных и раздолбанных множество по всей стране, но это была её родная улица. Здесь за эти три года, когда она уехала в город учиться, ничего не изменилась. Как всегда у соседей у двора дрова, стог сена и куча навоза. Новые ворота и стоит старый мотоцикл, военный Урал, с коляской, приспособленной для перевозки сена. Как тогда выскочила их собака Зойка, названная в честь тещи хозяина. Зойка её узнала, скулила и прыгала от радости. Хоть собака обрадовалась её приезду. Рядом был дом её родителей. Это была полная противоположность. У дома и палисадника росла крапива и мальва в рост человека. Калитка палисадника болталась на одной петле. Ирина постояла немного и вошла во двор. Двор был запущен. В углу была куча всевозможного мусора. Сам двор зарос тоже травой. В траве просматривались две тропинки: одна к старому, обшарпанному дому, а другая – к бане. Огород был не засеян. Всё выглядело запущенным и заброшенным, и только три кошки выбежали ей навстречу, что говорило о том, что здесь живут люди. Ирина остановилась и осмотрелась. Ей хотелось осмыслить все и собраться с мыслями, перед тем, как войдет в дом, но дверь бани скрипнула, и Ирина увидела бабушку.