“Стоп. Какая ещё кухня? Терпи. До обеда. Ты же хотела быть сильной, новой, лучшей версией себя, нет?”

Я вздохнула. Внутри всё сжималось от раздражения. Вот блин, я и не думала, что будет настолько плохо. Хуже даже, чем от сигарет. Голова трещала, тело ныло, и казалось, что сама Вселенная издевается надо мной, пока я играю в "здоровую жизнь".

И тут, как назло, мысль о сигаретах снова всплыла в голове. Как будто по команде. Я даже машинально потянулась к сумке – нащупать пачку, которой там, естественно, не было.

“Да хватит уже!” – мысленно рявкнула я на себя, резко зажав виски ладонями, будто могла вытрясти из головы все эти позывы, воспоминания, мечты о кофе и привычной усталости.

Хотя внутри уже сдалась как минимум три раза.“Нет,” – сказала я себе. “Просто нет.”И попыталась сделать вид, что держу удар.

– Аня? Всё нормально? – голос девушки прозвучал тревожно, и я вздрогнула.

– Да, конечно, всё нормально, – пробормотала я, стараясь изобразить уверенность, хотя по ощущениям была похожа на человека, которого выдернули из глубокой внутренней паники.Резко отняв руки от висков, я натянуто улыбнулась и обернулась к собеседнице.

Передо мной стояла Лена – секретарша, и, как назло, именно с ней мне сейчас меньше всего хотелось говорить. Не потому что она плохая, а потому что она… Лена.

Слишком улыбается. Слишком громко говорит. И вечно лезет в душу, будто там распродажа.

– Просто понедельник, начало недели… ну ты понимаешь, – выдала я какое-то неопределённое объяснение, надеясь, что она уйдёт по-быстрому.

– Бурные выходные? – с уже знакомым выражением «дружеского понимания» спросила Лена и выдала свою фирменную полуулыбку: чуть склонённая голова, глаза в пол-щелки, будто мы с ней лучшие подруги с пижамной вечеринки.

Вот только мы никогда подругами не были. Я терпеть не могла эту наигранную вежливость, натянутую до скрипа доброжелательность – из той серии, где все говорят: «Как твои дела?», «Хорошего дня!» и «Ты прекрасно выглядишь», – не задумываясь и не имея в виду ровным счётом ничего.

Нет, даже не сейчас. Не думай об этом, Аня. У тебя и так нервы на грани, не стоит представлять, что ты могла бы сделать с этим пластиковым "доброжеланием", если бы совсем перестала себя контролировать.Это были фразы-обёртки. Слова для фона. И если к ним прилагалась ещё и улыбка, особенно вот эта вот Ленина, фальшиво-приятельская, мне начинало хотеться…

Я кивнула и выдавила дежурную улыбку в ответ. Лена тоже, конечно же, «искренне» улыбнулась в ответ – той самой улыбкой, от которой хочется свернуть в сторону и притвориться кулером. Затем она развернулась и пошла дальше, виляя бёдрами и юбкой, которую с натяжкой можно было назвать широкой, но на деле она больше походила на плотный пояс.

Вот такие у нас офисные будни. И только этого ещё не хватало – чтобы сейчас ко мне подошёл начальник. Тогда уж понедельник точно можно будет официально считать удавшимся в худшем смысле.

И, как назло, именно в этот момент я услышала голос из дальнего конца офиса – прямо из кабинета начальника: – Ань, зайди на минутку.

Что?

Серьёзно?

Накаркала?

Мысли, видимо, действительно материализуются. Ну вот зачем? Зачем я только что подумала об этом? Я почти физически почувствовала, как остатки моей моральной устойчивости встали, сказали «мы так не договаривались» – и ушли в отпуск.

"Ты в порядке, ты справишься. Ты просто идёшь к начальнику, а не на казнь," – уговаривала я себя мысленно, как могла.Я встала, встряхнулась и быстро поправила одежду, будто не с рабочего кресла поднималась, а выходила на сцену после землетрясения. Всё это было почти ритуалом – выпрямиться, втянуть живот, вдохнуть по-настоящему.