Пошлет подальше, как и ее дочь, или я смогу приобрести выгодного союзника?

В данный момент по лицу женщины невозможно ничего прочитать, поэтому решаю пока что остаться инкогнито и понаблюдать, как пойдет дальше.

Навостряю уши, когда из глубины дома начинает раздаваться звонкий детский плач.

– У вас там маленький ребенок? – интересуюсь я.

– А тебе-то что? – тут же хмурится женщина.

– Да так, просто спрашиваю.

– А нечего просто. И на нашу Виолку не вздумай заглядываться. А то деловые. Даже в сторону ее не смотри, ты понял у меня?

Женщина начинает наступать, а я, наоборот, отступаю поближе к сараю.

– Понял, я тебя спрашиваю?

Кажется, дай ей волю, и стерла бы меня в порошок.

– Да понял, я понял, – говорю я, аж обалдев от такой агрессии.

Решаю, что, пожалуй, в союзники я записал ее рановато. Женщина далека от мыслей о нормальном конструктивном диалоге.

Точнее сказать о том, чтобы работать на мои интересы.

Убираюсь совсем, потому что тетка все еще с подозрением косится на меня, но едва она убирается со двора, как выхожу снова. Убеждаюсь, что вокруг никого, и быстро перемахиваю через забор.

По плачу малыша я определил примерно, в какой из комнат он с Ви живет и, недолго думая, сразу двигаю туда.

Сейчас плача не слышно, а значит мой стук в окно не останется незамеченным.

Через пару секунд штора отодвигается, и я вижу озабоченное лицо Занозы.

– Привет, – говорю я, – нам надо поговорить. Выходи.

– Нет, – отвечает она через стекло.

– Тогда впусти меня к себе.

– Тем более нет. Иди отсюда.

Задергивает штору, и я тут же снова стучу по стеклу.

– Ты дурак? – взрывается взволнованно, – Игорька разбудишь. Я только что его уложила.

– Выходи тогда. Иначе разбужу. Ты же знаешь, я могу быть упрямым.

Закусывает губу, раздумывает. Потом неохотно кивает, давая понять, что согласилась.

Отлично.

Пока идет, раскуриваю сигарету, а когда останавливается рядом со мной пускаю ей в лицо густую струю дыма.

Специально.

Знаю, что ненавидит никотин.

– Демьян, ты больной? Я кормящая мать, вообще-то, – наезжает на меня, едва открывает свой соблазнительный рот с пухлыми розовыми губами.

– И че?

Отчего-то вспоминается первый месяц нашего знакомства и как нестерпимо хотелось ее поиметь с той самой первой встречи, когда она застукала меня, трахающего подвернувшуюся на тот момент девку.

Притискиваю ее к стене, сам нависаю сверху.

– Боже, дай мне терпения, – бормочет Заноза, вздыхает, а потом начинает задвигать мне, блядь, лекцию.

– Кормящим матерям нельзя… не то, что нельзя, но крайне нежелательно, употреблять алкоголь, вдыхать никотин, категорически запрещено нервничать и расстраиваться. Молоко может пропасть. Так что, проваливай Демьян, и никогда больше здесь не появляйся. Что тебе нужно вообще? Ребенок не от тебя и на этом все.

– Помнится, ты говорила, что от меня, – отбиваю я, приваливаясь плечом к стене и, так и быть, выдыхая дым в сторону.

– Я соврала тогда.

– Да?

– Да.

– Кстати, что за дурацкое имя ты ему дала?

– Оно не дурацкое совсем. Так моего дедушку, между прочим, звали. Игорь Вениаминович.

– И чем он занимался?

– Причем здесь это?

– Ну, типа если он был неудачником, ты зря назвала его в честь дедушки.

– Он не был неудачником! Он был музыкантом. На аккордеоне всю жизнь играл. Сначала в филармонии, а уж под конец в местном оркестре.

– Один хер.

– Иди ты, знаешь куда!

Вижу, что выбешиваю ее неимоверно, особенно тем, что, не стесняясь, разглядываю ее лицо и фигуру, особенно пялясь на ее грудь.

Плотнее зарывается в плащ.

– Завтра поедем в медицинский центр на тест ДНК, – говорю я и Виола снова качает головой.

– Нет, Демьян.