За секунду женщины и след простыл, а я прохожу к себе на кухню, где даже тарелок и чашек нет в полном комплекте, все сложено в коробках, кладу пакет на одиноко стоящий стол без скатерти и думаю о том, что при маме тут все было уютно. Хорошо. По-домашнему, а сейчас все стало чужим и отрешенным.

Пока я усаживаюсь на стул, всматриваясь в окно, появляется Лилия Петровна, и еще в обнимку с заварником и двумя чашками. Это настолько сильно трогает меня, что я теряю дар речи.

—Ну вот, сейчас будем пить чай! Я тут похозяйничаю, ты уж меня прости, старуху, но я так давно ни за кем не ухаживала. Все разбежались кто куда…

—Лилия Петровна, ну что вы, в самом деле. Мы ведь не чужие люди.

Слова застревают у меня в горле, потому что и правда ведь, не чужие, но я приложила руку к тому, чтобы мы стали такими. Отвожу от замершей женщины потерянный взгляд и тяжело выдыхаю. Что тут уже сказать? Все понятно без слов.

—Да, детка, вот, приятного тебе аппетита.

—Спасибо, — беру из рук женщины чашку с чаем и пирожок, после чего от радости буквально лопаюсь.

—Как твои дела? — как бы между прочим, спрашивает Агапова.

Я жую ароматную сдобу с вкуснейшей начинкой и неоднозначно киваю головой. Ни да ни нет. Что на такое вообще ответить? Я не очень хочу распространяться о своих проблемах, потому что знаю наверняка, они дойдут и до Влада, а именно перед ним мне не хочется представать той, что сделала выбор в пользу другого, явно не заслуживающего. Пусть изначально никакого выбора и не было. Все мы об этом знаем.

Превозмогая всю внутреннюю боль, я сдавленно отвечаю:

—Все в порядке, — а затем же ослепительно улыбаюсь.

Лилия Петровна недоверчиво окидывает меня взглядом, полным скептицизма.

—Ты ведь знаешь, что мы твоя семья, Виточка? Что бы ни случилось, что бы там ни было, всегда. Всегда мы твоя семья, и ты можешь обратиться за помощью, даже если тебе кажется, что ты справишься сама.

Голос льется успокаивающим бальзамом на мое израненное сердце. Я заставляю себя не выдать свои истинные чувства. Они всегда были для меня не просто друзьями, не просто соседями, это были практически кровные узы, крепкие.

—Да, знаю.

—Так вот, я к тебе еще и с просьбой как к семье. Просьба, исполнение которой окажется полезным и для тебя, — Агапова замолкает на мгновение, выхватывая максимум моего внимания. —Владу сейчас очень нужен дизайнер интерьера, а ты у нас просто звездочка в этом деле. И я уверена, что…— дальше я не слушаю, мне достаточно того, что уже сказано, чтобы почувствовать, как жар плотно оплетает тело, не давая мне сделать вздох.

—Лилия Петровна, нет.

—Но почему?

—Мне не нужна работа, я уже нашла, —припечатываю уверенно, понимая, что завралась я окончательно, но работать с Агаповым я не буду ни за какие ковришки. Ни за что. Никогда. И чтобы там у меня ни случилось, я больше не хочу сталкиваться так близко с человеком, который однажды сделал все для того, чтобы я истекла кровью от глубоких ран, нанесенных прямо в маленькое сердце, когда-то наполненное чистой любовью.

8. Глава 7

ГЛАВА 7

ГЛАС ВОПИЮЩЕГО В ПУСТЫНЕ

Проходит еще несколько дней, прежде чем я начинаю понимать, — работу не найти, по крайней мере в офисе точно. Мне один за одним приходят отказы, они словно лавиной обрушиваются на мою голову, а я стою и молча тону. Очередной отказ выбивает из колеи, и я сажусь на скамью у аллеи в центре города прямо во время снегопада. Руки мерзнут, но продолжают сжимать многострадальный телефон, на который только что пришло уведомление из дизайнерской конторы.

Уму не постижимо! Что за?! Да неужели я настолько плоха? Кто-то сверху очень хочет, чтобы к звездам я пробиралась через тернии, такие чтобы наглухо перебивали мне путь.