– После твоей смерти, он уйдет в работу и принесет лучшие результаты для компании. Ты преувеличиваешь. Отец переживет все благоразумно и не натворит никаких глупостей.

– Обещай, что ты будешь рядом с ним, когда это случиться.

Марко кивнул. Знала ли бы, она что это ему ничего не стоило.

Новость о скорой смерти женщины, которая пыталась многие годы заменить ему мать не тронули его. И его немощь и бесчувственность в этот момент не остались незамеченными Марко, на мгновение это испугало его больше всего. Мачеха не была плохим человеком, и Марко так часто доводил ее до слез, злил ее и отца своим поведением, но тем не менее новость не вызвала в Марко тех эмоций, которые должны были быть – печаль, сочувствие, грусть… ничего. “Ведь смерть произойдет со всеми, рано или поздно.  И это, возможно, лучшее чем эта жизнь. Просто она отправится на следующую станцию и все”, – думал он. И что это за станция и поезд такой он не отдавал себе отчет. Это условность являлось одним из упрощений его уравнения.

***

“Ночью все сокрыто во мраке, а днем кажется все безнадежным.”

На одиннадцатый день своего переезда, около двух часов ночи, Марко вернулся в съемный дом на окраине города.

Его тело было изнеможенно тренировкой, но его веки отказывались закрываться. Мысли тяжелым весом оккупировали голову, напрягая каждую ее молекулу. Ему уже давно не удавалось отдохнуть полноценным сном, и сейчас ему оставалось лишь довольствоваться полусонным состоянием.

После короткого сна, Марко уставился на потолок.

Тишина казалась невыносимо громкой и душащей. В груди зияла необъятная дыра, образуя свистящий холод и неприязнь ко всему, что его окружало. В полусонном состоянии, ему казалось все незнакомым и совсем не его – жизнь, которая стала оберткой, он сам – почти забывший и примирившийся…разве это он?

Встав с кровати, он направился наружу.

– Все пустое, – произнес твердо Марко нелепо пустой атмосфере, словно убеждая себя в этом, – все это чушь.

Он вышел на крыльцо дома и сел на лестницу. Он ясно чувствовал выбор, который он мог сделать всегда, но безвозвратно и единожды. “Измениться ли что-нибудь от этого? Или все ро’вно как бесконечная плоскость?”. Искушение было велико, ему хотелось раз и навсегда покончить со всем. Одно единственное движение и конец.... “Конец, который ждет всех, только преждевременный и по своему выбору. Смерть… – единственно абсолютная вещь, точная в своем исполнении и неизбежная ни для кого – факт бессмыслицы или ключ к причине жить.”

“Для чего терпеть невыносимую тоску внутри?”

Марко заорал.

Внутренняя немощь и пустота являлось ему как упущение слепца, и это – то и было невыносимо. Словно, за дверью что-то точно есть, только не осталось сил поверить безусловно, а открыть дверь невозможно.

“Неужели? А что если?” – промелькнуло у него в голове.

Тяжесть давила своим весом. Здесь, где он было совершенно один, под открытым небом с переполненным чувством беспомощности, ему хотелось совсем как ребенок, навзрыд плакать, крича и топча.

Марко усмехнулся – “видела бы меня сейчас Силена, то нашла бы вместо горы, лишь уносимый ветрами песок”.

Марко сдался.

Смириться и позволить идти все своим чередом было для него единственным выходом. Казалось, что нажать на курок всегда можно, но разве это не очередная пустышка, заманчивая и легкодоступная?  Ведь он страстно хотел жить. Но в его характере не было той черты, которая бы безоговорочно уверило бы его в своих надеждах. Как гильотина, его характерный разум давал концы всему, что могло стать его опорой и той самой искрой способная разжечь в нем огонь. Таков был Марко.