Карина опустила взгляд и закусила нижнюю губу. Если сейчас начнёт опять рассказывать о том, что взрослые разборки - исключительно наше с её отцом дело, я буду очень и очень зла.

- Была, да… - всё же призналась она. - Папа сказал, что она хотела познакомиться со мной и осмотреть квартиру, - выдохнула дочь, и я схватилась одной рукой за сердце, а второй - за телефон.

- Осмотреть квартиру? Что это значит? - потребовала я ответа у дочери.

- Мам… да не знаю я! - всплеснула она руками. - Вы же сами будете решать вопросы с недвижимостью. Вот с ними и говори. Может, она сюда хочет переехать с отцом, а может, нет. Я не в курсе!

Она поднялась на ноги, предварительно отложив своё занятие. Я сделала несколько успокоительных вдохов и выдохов, которые не сработали. Негодование, смешанное с пониманием, что эта белобрысая дрянь шаг за шагом внедряется в моё пространство, вызывали внутренний тремор.

- Почему ты дома? Вы договорились об этой встрече заранее? Папа тоже ведь был? - стала сыпать я вопросами, наблюдая за Кариной, которая то старалась быть безмятежной, то сцепляла челюсти, начиная злиться.

- Мам… послушай… вы решаете какие-то очень важные вопросы. Вот и решайте. А я должна решать, как мне во всём этом жить дальше! Я остаюсь здесь, в городе! С кем из вас - мне, по сути, всё равно. Вы ведь меня не спрашивали, как повлияет на нашу с Аней судьбу ваш развод. Вот и мне уже плевать, ты будешь здесь жить с сестрой или папа с Яной.

Она убрала краски и кисточки, снова всплеснула руками.

- А что ты вообще ко мне привязываешься? Сказала бы сразу, что остаёшься в квартире, сейчас бы не было всей этой возни! И да - если хочешь знать ответ на главный вопрос: мне Яна понравилась. И я ей - тоже. Мы немного поболтали, она сказала, что я могу здесь остаться до совершеннолетия, потом съеду к себе. Это в случае, если отец решит, что готов забрать квартиру, а тебе оставить дом.

Схватив полотенце, Карина ретировалась в ванную. Я же стояла, так и вцепившись в телефон. Забыла о том, что хотела звонить Корзунову и требовать у него ответа за всё, что он творил.

Меня словно только что исколотили на боксёрском ринге, причём сделала это собственная дочь… А что касалось Юры - я уже начинала воспринимать его действия как абсолютную нормальность. Казалось, что от этого человека ожидать другого и не приходится.

И всё же оставить это вот так я не могла. Пройдя к себе, я буквально упала в кресло и набрала номер мужа. Первое время мне ответом были лишь равнодушные гудки. Но после Юра откликнулся лениво и недовольно, и я, набрав в грудь побольше воздуха, чтобы сдержаться и не начать орать прямо «с порога», сказала спокойно:

- Нам нужно встретиться и поговорить. Только я и ты. Кода тебе будет удобно увидеться, Корзунов?

***

- Ну! Я же говорил, что рано или поздно она сдастся, - пожал плечами Юра, откладывая телефон.

Одной рукой он прижал к себе Яну, другой взял пульт и сделал телевизор погромче.

- Да? Уже сказала, что готова оставаться в вашей двушке? - поинтересовалась любимая таким тоном, как будто ей это было не особо интересно.

- Пока лишь хочет поговорить вдвоём, - сообщил Юра.

- Вдвоём? - резко обернулась она к нему. - Я тоже хочу присутствовать.

Корзунов вопросительно приподнял бровь и улыбнулся. Как же его заводил один лишь факт, что Яне настолько небезразлично всё, что с ним связано.

- Не ревнуй, зайчонок… Ты же знаешь - я только и могу, что думать о тебе, - шепнул он, притянув любовницу и поцеловав её в висок.

С этой женщиной всё было настолько внове, что Корзунов зачастую ловил себя на мысли, что предыдущие тридцать шесть лет своей жизни он попросту потратил не на то. Конечно, так было думать кощунственно, учитывая, что в результате брака с Настей родились двое дочерей, но и полностью избавиться от подобных размышлений он не мог.