Я вернула кружку на поднос и поднялась с кровати.

– Послушайте, я Вам очень благодарна за заботу, но Вашим бабуинам передайте, пожалуйста, что воровать людей нехорошо. Графу объясните, что меня сюда притащили насильно, и поэтому вместо того, чтобы встречаться с ним я, пожалуй, вернусь туда, откуда меня забрали, потому что там меня ждет мой друг, который меня уже, наверное, обыскался. Он волнуется и, возможно, уже не находит себе места. Он там совсем один. Напуган. Я должна вернуться к нему.

Женщина очень внимательно слушала меня, но, чем дольше я говорила, тем серьезнее становилось ее лицо. А затем, нахмурившись, спросила, где мой друг живет.

– Я не знаю. Я совершенно здесь не ориентируюсь, я ведь не отсюда, я… В общем, я из других мест. Кроме того, я понятия не имею, как далеко меня унесли Ваши ручные болваны. От той поляны, где они схватили меня, до нашего дома пять минут ходу. – сказав это, я немного смутилась от слова "нашего". Оно так естественно и непринужденно вылетело из меня, что я поняла – это стало правдой. За неделю с небольшим эта деревянная лачуга, которую с первого взгляда и домом то не назовешь, стала ДОМОМ, а Влад – родным. Как же быстро становишься близкими людьми, если вам суждено ими стать.

– Подожди, ты хочешь сказать, что у Вас неподалеку дом? – женщина была явно удивлена. Она смотрела на меня так, словно я только что опровергла все известные законы физики. Меня это смутило, но потом я подумала, что Влад тоже ничего не знал ни о каких замках, поэтому неудивительно, что никто здесь не знает о нем. Неизвестно как, но ни Влад, ни обитатели замка ничего не знают друг о друге.

– Думаю, не очень далеко отсюда. Если бы знать, как долго они тащили меня сюда.

– Ну, вот это как раз несложно. Охранники эти вышли около десяти утра. Я точно знаю, потому что видела их выходящих из дворца. Я как раз резала зелень в саду. А вернулись… – она мучительно закусила губу, пытаясь вспомнить время как можно точнее. – Где-то около… Да, да. Двенадцать. Я еще подумала, что слишком уж быстро… Погоди, милая. Я абсолютно уверена, что это невозможно. Они, конечно, быстрые, но не настолько. Если только… Нет, нет, этого не может быть.

– Чего не может быть?

– Они вернулись быстро, значит, были совсем рядом. Где-то поблизости.

– Ну и что в этом невозможного?

– Родная, – она посмотрела на меня с каким-то странным удивлением, словно я пытаюсь убедить ее, что плоская земля покоится на трех китах. – Ближайшая от нас деревня в трех днях пути. Я эти места знаю очень хорошо и уверяю тебя, что на добрую сотню километров никто не живет.

– Значит, вы ошибаетесь. Не можете же вы знать каждый квадратный метр наизусть. – я замолчала, задумавшись. – Он, в общем-то, и не в деревне живет, а один. Совсем один. В самой чаще леса, может, поэтому вы ничего о нем не знаете. Рядом с огромной скалой. Он ведь тоже живет в полной уверенности, что…

– Зайка, погоди минуточку. – то, с какой интонацией она говорила, заставило меня замолчать. Я посмотрела на ее серьезное лицо. – Дело не в том, насколько хорошо мы знаем окрестности, а в том, что жить тут никто не может. В принципе.

Она не шутила и больше не улыбалась. Я чувствовала, как начинаю злиться. Мало того, что меня наглым образом выкрали и приволокли в какой-то замок, черт его дери, так ведь еще никто не спросил, а вообще, в эту ли мне сторону. Никто ничего не объясняет, никто не говорит, что я тут делаю, так теперь еще и пытаются сделать из меня чокнутую, рассказывая мне, что всю неделю я жила в несуществующем доме с несуществующим человеком. Видимо , все мои мысли очень хорошо читались на моем лице, потому что женщина, сменив недоумение на решительность, заговорила со мной не как с полоумной, а как с человеком, который по совершенно глупому недоразумению пропустил какую-то важную деталь.