Упорно постигал добро и зло,
Я в сердце столько рухляди скопил,
Что стало сердцу слишком тяжело.
О, сколько я убил ночей и дней
В трезвейшей изо всех людских компаний!
Я видел много – стал глазами слаб,
Я стал седым и дряхлым от познаний.
Мой груз пустой, весь нищий мой багаж
Пускай развеет ветер штормовой.
Я понял, братья, счастье лишь в одном:
Пьянеть и – в пекло головой!
О, распрямись, сомнений кривизна!
О буйный хмель, сбивай меня с пути!
Вы, демоны, должны меня схватить
И от защиты Лакшми унести!
Есть семьянины, тружеников тьма,
Их мирный век достойно будет прожит,
На свете есть большие богачи,
Встречаются – помельче. Кто как может!
Пускай они, как жили, впредь живут.
Неси меня, гони, о шквал шальной!
Я все постиг – занятье лучше всех:
Пьянеть и – в пекло головой!
Отныне я, клянусь, заброшу все, —
Досужий, трезвый разум в том числе,
Теории, премудрости наук
И все понятья о добре и зле.
Я памяти сосуд опустошу,
Навек забуду и печаль и горе,
Стремлюсь я к морю пенного вина,
Я смех омою в этом зыбком море.
Пускай, достоинство с меня сорвав,
Меня уносит ураган хмельной!
Клянусь идти по ложному пути:
Пьянеть и – в пекло головой!
Мы живем в одной деревне
В той же я живу деревне, что она.
Только в этом повезло нам – мне и ей.
Лишь зальется свистом дрозд у их жилья —
Сердце в пляс пойдет тотчас в груди моей,
Пара выращенных милою ягнят
Под ветлой у нас пасется поутру;
Если, изгородь сломав, заходят в сад,
Я, лаская, на колени их беру.
Называется деревня наша Кхонджона,
Называется речушка наша Онджона,
Как зовусь я – это здесь известно всем,
А она зовется просто – наша Ронджона.
Мы живем почти что рядом: я вон там,
Тут она, – нас разделяет только луг.
Их лесок покинув, может в рощу к нам
Рой пчелиный залететь с гуденьем вдруг.
Розы те, что в час молитв очередной
В воду с гхата их бросают богу в дар,
Прибивает к гхату нашему волной;
Зачастую из квартала их весной
Продавать несут цветы на наш базар.
Называется деревня наша Кхонджона,
Называется речушка наша Онджона,
Как зовусь я – это здесь известно всем,
А она зовется просто – наша Ронджона.
К той деревне подошли со всех сторон
Рощи манго и зеленые поля.
По весне у них на поле всходит лен.
Подымается на нашем – конопля.
Если звезды над жилищем их взошли,
То над нашим дует южный ветерок,
Если ливни гнут их пальмы до земли,
То у нас цветет кадамбовый цветок.
Называется деревня наша Кхонджона,
Называется речушка наша Онджона,
Как зовусь я – это здесь известно всем,
А она зовется просто – наша Ронджона.
Из книги «Дары» («Нойбеддо»)
1901
* * *
На небе багровый кровоподтек,
Который не утро, не свет предрек:
Пылают израненные вечера,
Горит погребальный огонь костра
На побережье западных вод.
Факел корысти чадит и жжет, —
Последние искры летят во мглу…
Там силам земным возносят хвалу,
Но ты не прославлен и не воспет.
Твоей бесконечной радости свет
Над берегом Инда, в восточной стране,
В терпенье, в покорности, в тишине,
В этом уменье ждать без конца
Того, что навек утолит сердца.
Из книги «Ее памяти» («Шорон»)