Эгину не хотелось идти внутрь замка. К счастью, идти туда не пришлось – Есмар был совершенно уверен в том, что Секиры там нет и быть не может.

Эта уверенность, по словам Есмара, читалась у Логи в глазах.

«Ну и хорошо», – подумал Эгин, с неудовольствием отмечая, что, может, не сегодня, но завтра или послезавтра ему все-таки придется нанести визит вежливости хозяину Серого Холма, гиазиру Багиду Вакку, которого за глаза величали Черноногом.

На следующий день Эгина и Есмара ожидала быстрая победа.

Еще на подходе к пастушьему поселению, отделенному от Кедровой Усадьбы небольшой миндальной рощей, Лога сделал стойку, зафыркал и стал нетерпеливо скрести лапами сухую землю.

– Мы на верном пути, – заключил довольный Есмар.

Пастушья деревня была настолько мала, что обойти ее всю не составляло большого труда. Но даже от этого труда избавил их Лога.

У крайнего, самого неказистого дома Лога забеспокоился и, глянув на хозяина в поисках одобрения, ринулся к двери.

Есмар, преисполнившись чувством собственной значительности – он все-таки не кто-нибудь, а секретарь тайного советника и, значит, третье лицо в уезде, – застучал в дверь.

Им долго не открывали, хотя внутри явно происходило некое движение. Не привыкший топтаться у хижин смердов по полчаса, Есмар крепко наподдал по двери плечом. Дверь, не выдержав его молодецкой удали, сорвалась с петель и грохнулась на пол.

– Добро… пожаловать… благородные гиазиры, – пролепетал плешивый и очень худой мужичок в пастушьей рубахе.

Лицо мужичка было перекошено жутью, будто бы не тайный советник со своим помощником и псом пожаловали к нему, а сама смерть с арканом и мешком.

Лога деловито кружил по комнате. Наконец он остановился у очага, в котором тлели подернутые пеплом уголья, и принюхался.

Хижина топилась по-черному, а потому ее стены и потолок, закопченные до крайнего предела, выглядели словно стены пещеры. Единственное окно под потолком было затянуто бычьим пузырем.

На дырявой циновке в беспорядке лежала незамысловатая кухонная утварь.

В грубом горшке дымилось какое-то кушанье. Маленькая плошка, наполненная тем же варевом, что и горшок, стояла перед янтарной фигуркой крылатого чудовища Девкатры.

Эгин помнил – этому крылатому монстру поклонялись и приносили жертвы со времен Звезднорожденных. И не только на Медовом Берегу, но и в сельской глухомани Харрены, и среди грютов. Очевидно, хозяин собирался трапезничать и, конечно же, не преминул поделиться снедью со своим прожорливым божеством.

Лога покрутился подле горшка и, тщательно принюхавшись, остановился перед ним как вкопанный.

«Голодный, скотина!» – злорадно отметил Эгин.

А Есмар одобрительно кивнул псу, не то давая ему санкцию сожрать все подчистую, не то просто так, в знак одобрения.

– Что ты знаешь об убийстве тайного советника, человек? – начал Эгин, положив руку на яблоко меча.

– Ничего, милостивый гиазир! Ничего не знаю! – затараторил пастух, закрывая голову руками, как будто надеялся, что такая защита сработает, если Эгин решит сгоряча рубануть мечом.

– Что же ты прячешься здесь, словно болотная крыса, и не открываешь нам дверь?

– Я не успел, могу поклясться, не успел!

– Что ты не успел?

– Открыть не успел, – блеял пастух, вжимаясь в закопченную стену.

И в этот момент Эгину стало смертельно скучно. Ему вдруг подумалось: с какой стати, собственно, они вломились к этому забитому пастуху? Чего он требует от этого невежественного и дикого существа? Может, пес и вправду ошибся? Он что – Зрак Истины, что ли, чтобы не ошибаться?

Тем не менее Эгин продолжил свой вялый допрос:

– Почему ты не успел открыть?